Все в нашем мире есть энергия. И неважно о ком или чем идет речь. Потенциал и живого человека, и бестелесной мужской фантазии определятся лишь количеством квантов. Мощность фантома была очень невелика — все-таки Линев находился в чужом офисе, при исполнении, да и «разменивал» всего лишь поверхностное впечатление от краткого знакомства с симпатичной клиенткой. Тата же при желании могла своим ресурсами освещать несколько часов небольшой районный центр. Поэтому, разойдясь не на шутку, она влила в Никитину фантазию столько энергии, что та сначала от переизбытка красных ватт в порыве неудержимого энтузиазма стала похожа на шлюху из запущенной на большей скорости немецкой порнухи. Затем под напором оранжевых наполнила механистические движения животной сексуальностью. От желтых «барышня» заискрилась внутренним светом. Зеленые добавили воодушевления, на волне которого, «партия» и достигла своего логического конца.
В этот раз Тате досталось все. Она забилась в исступлении, готовая умереть в сильных руках, горячих объятиях, на распаленной, пронзающей чрево плоти. И очнулась…
В пустом кабинете, в кресле. В тишине, разбавленной звоном дождевых капель по подоконнику.
«Что это было? Было ли это?» — спросила она у себя, не смея поверить в происходящее. Однако тело обессиленное, пустое, счастливое неоднозначно свидетельствовало: только что был секс. Отличный секс.
«Мне все приснилось… — нашлась маленькая лазейка. И пропала: — Но я не спала. Я и сейчас не сплю…О, Господи…»
Никита начал новое наступление…
Тата в оцепенении смотрела на телефон не в силах пошевелиться. В другой реальности она в угаре страсти делала Никите минет…
Атомный взрыв оргазма совпал с трелью телефонного звонка. Тата подняла трубку и, стараясь удержать крик удовлетворения, закусила кулак. Что от нее хотел собеседник она, конечно, не поняла. А вот с явившимся спустя десять минут Камейкиным разговаривала уже вполне здраво. Но это была не собственная заслуга. Обеденный перерыв закончился, и Никита прекратил фантазировать.
Из содеянных за последние годы глупостей нынешняя была самой большой.
Тата чуть не плакала. Прежде ей не удавалось за один раз наворотить столько всего и сразу.
Дураку было понятно, что влезать в чужую простенькую эротическую мечту и накачивать ее энергией, тем паче душевной зеленой, категорически не следовало. Душа — это жизнь. Дарить ее мужской сексуальной фантазии глупо, хотя бы потому, что завтра Линев забудет, о чем мечтал, а инвестору, то бишь, ей, придется нести ответственность за воображаемую сексуальную партнершу Никиты.
В тщетной надежде на счастливый исход Тата устроила ревизию. Вдруг «шоу» с ее участием не произвело впечатления? Куда там! Мужик был в восторге.
— Кстати, что может сделать с Линевым воодушевленная тобой барышня? — раздался, как всегда некстати, Внутренний Голос.
«Я сама об этом думаю. Извелась уже совсем», — ответила Тата.
— А если конструктивно? Без соплей?
«Если в этой дуре мощности мало, то Никите ничего не угрожает. Он поиграется и найдет новый объект для эротических капризов. Красотка же разрядится и исчезнет со временем. Второй вариант развития событий много хуже. Сильная фантазия может превратиться в навязчивую идею и тогда эксперта ждут неприятности».
— По твоей вине!
В этот момент в дверь постучали, и бытие голосом Копейкина поинтересовалось.
— Можно к вам?
— Да, конечно, — ответила Тата.
— Вы чем-то огорчены? — спросил с порога Василий Петрович, смерив руководство проницательным взглядом.
— А что заметно?
— Немного.
— Это так, личное. Сейчас возьму себя в руки.
— Хотите, я вас порадую?
— Валяйте.
— Консультант еще точно не решил, но сказал, что мы — интересный случай.
— Что это значит? Он берется или цену набивает?
— Пока думает. Завтра после обеда обещал дать точный ответ.
— Что ж, подождем.
Однако куда с большим нетерпением Тата ждала другого решения Никиты. До десяти вечера консультант, как пай-мальчик вел себя примерно и не вспоминал о ней. Первый тревожный сигнал грянул в четверть одиннадцатого.
«Эта директорша — такая симпатяга…» — долетели до колдовского слуха отголоски чужих мыслей.
