«К сожалению, самообладание либо есть от природы, либо обретается с помощью долгих тренировок. Я пока не умею сохранять душевное равновесие и впадаю в раж по поводу и без, страдаю, маюсь, томлюсь, то есть не управляю своими чувствами».
— Разве это повод опускать руки?
«Конечно! Я ведь магиня, значит, могу приказом по партии запретить себе рефлексировать и разрешить только логические решения».
— Все твои приказы по партии — чистой воды блеф. Ты можешь хоть до утра выдавать себе ценные указания, но никогда не станешь им подчиняться. Человек не в силах измениться полностью. Ты воспринимаешь мир через чувства, спонтанную реакцию, стремление к новому, свободное течение событий и борьбу с любыми ограничениями, поэтому никогда не станешь рафинированной рационалкой.
–
«Ты так уверен в своей правоте?»
— Вспомни, как ты жила с ИМ. Разве у тебя были реальные поводы для трагедии? Тем ни менее, ты лезла на стенку из-за сущих пустяков и фактически доигралась до нервного истощения.
Довод показался убедительным, и Тата согласилась на компромисс:
«Я доработаю свою идею…»
Новый вариант привел всезнайку в полное замешательство.
— Ну, ты загнула, — даже не выслушав толком, перебил Внутренний Голос. — Это же полный бред!
Задетая за живое Тата двинулась в наступление.
«Раз невозможно измениться полностью, надо сделать это частично. Поэтому я разделюсь на части. Одна — насколько это возможно рациональная — установит и будет поддерживать порядок в жизни. Вторую, назовем ее — оппозиционной, придется временно изолировать. Пусть не мешает».
— Чушь!
«Не торопись с выводами. Тебя шокирует фраза: разделюсь на части? Но раздвоенность — обычное явление. Кого не спроси: на работе он один, а дома — иной. Все думают одно, говорят другое, сидят на двух стульях, сосут двух маток. Человек постоянно ведет одновременную игру на нескольких полях, и на внешнем и внутреннем планах решает совершенно разные задачи. Да, что там говорить: наши с тобой беседы — не пример ли раздвоенности? Так что молчи. Без тебя хреново. Думаешь, мне не хочется быть цельной натурой? Думаешь, приятно рвать себя на куски? Но надо, значит, надо. Что ж поделать, если одна часть меня хочет идти вперед, а другая норовит забиться в нору и спрятаться ото всех. Но ничего. Пройдет время, я объединюсь и тогда уж заживу счастливо».
— Если ты все предусмотрела, то вперед и с песней. Твори насилие, измывайся над собой. Чай не впервой.
«Не бурчи. Не будет никакого насилия. У меня теперь сплошная демократия. Сейчас сам увидишь. Итак, господа-товарищи, прошу минуту внимания, — не откладывая дело в долгий ящик, Тата призвала к ответу составляющие своей личности: Ум, Душу, Тело и Дух. — На повестке дня новый идеологический тренд: рационализм. Начинаем голосование. Кто готов подчинить себя логике и правилам?»
— Пожалуй, я, — откликнулась физическая оболочка. — Я за здоровый образ жизни и против истерик и депрессий.
— Присоединяюсь, — сказал Дух, — хотя я по своей природе имею очень прорывной характер и плохо переношу стабильность, но тем интереснее задача. Попробуем что-нибудь новенькое.
— Я всегда ратовал за планы, регламент, этикет. Только меня никто не слушал, — отозвался Ум. — Но теперь-то вы поймете преимущества прагматичного мировоззрения, и мы, наконец, построим светлое будущее таким, каким оно должно быть.
— Я, наверное, не смогу присоединиться к коллективу. При всем желании, — сказала свое слово Душа. — Мне всегда претили любые навязанные извне ограничения. Даже прагматичные.
— Вот видишь, — буркнул Внутренний Голос, — твоя душа отказывается участвовать в дурацком прожекте.
«Не торопись, — отмахнулась Тата и обратилась к Душе: — Я всегда делала то, что тебе угодно. Теперь пришло время отдавать долги.
