— Люба! Прекрати! Что ты несешь!
— Уже и помечтать нельзя!
— А что будет происходить днем?
— Будешь любить Дмитрика и дружить с Вадимом и Ларой, как прежде.
— А боль куда денется?
— Останется, иначе ты не сможешь быть сама собой. Но ощущения притупятся, утратят глубину. Ты прекратишь думать: «Я никогда их не увижу, не прикоснусь…» Ты всегда в любую минуту сможешь сполна насладиться общением с дорогими тебе людьми.
Барбара тяжело вздохнула и с сомнением в голосе спросила:
— Все что ты рассказываешь, очень интересно. Но во сколько мне обойдется подобное удовольствие?
Любовь Андреевна собралась: разговор подобрался к своей кульминации. Сейчас прозвучит главное.
— За сны ничего платить не придется. А вот мое посредничество стоит очень дорого.
— Почему?
— Такие правила.
— Что ж, назови цену.
— Завещай дом моим ребятам.
Барбара почесала подбородок.
— Я так и думала. Мой ответ: нет, никогда.
Никогда не говори никогда…
Через несколько часов Барбара вернулась к теме:
— То есть у меня есть выбор: продолжать страдать, вспоминая бывшие потери или жить в страхе перед будущим? Ведь Вадим и Лара могут меня убить или ограбить. Дом стоит нынче прилично, очень прилично. А народ нынче совсем потерял совесть. Из-за денег мать родную не пожалеют.
Любовь Андреевна кивнула:
— Я тебя понимаю, но и ты пойми: покупая душевное спокойствие, надо расплатиться той же монетой.
— Другие варианты есть?
— Нет.
— Жаль.
Спустя еще час…
— Если это сделка, то я могу торговаться? — спросила Барбара.
— Да, конечно.
— Мне нужны гарантии.
— Например?
— Пусть твоя экстрасенша сделает так, чтобы Вадим и Лара всегда любили и уважали меня. Пусть в них проявится совесть, благородство, честность и, главное, желание заботиться обо мне
— Ребята и так прекрасно к тебе относятся. Ты могла в этом не единожды убедиться, — напомнила Любовь Андреевна.
— Да, но раньше их чувства могли измениться, а теперь я должна быть уверена в своей полной и безоговорочной безопасности.
— Хорошо, я узнаю.
— А сейчас расскажи еще раз про город, — потребовала Барбара.
— Хорошо. Закрой глаза, расслабь плечи и представь…Вечерняя набережная. Ты идешь под руку с высоким седоволосым господином. Он необычайно хорош. Стройный, широкоплечий, моложавый. Костюм из льна, рубашка в тон, шикарный галстук. И, пожалуй, трость. Тяжелая, дубовая, с золотым набалдашником. Ты выглядишь прелестно. Строгая красота, прическа, легкий макияж…
— И платье, то, голубое, что мы видели в магазине…
— Нет-нет, — возразила Любовь Андреевна. — То — слишком нарядное. Его ты наденешь завтра на вечерний прием. Сейчас на тебе белый костюм из вчерашнего фильма.
Барбара только вздохнула, костюм — чудо портновского мастерства, загляденье.
— Вы подходите к кафе, — продолжила Любовь Андреевна. — «Два кофе, пожалуйста», — заказывает красавчик.
— И пирожное, — поправила Барбара.
— Ладно, два кофе и пирожное. Но, смотри, не налегай на сладкое, растолстеешь. Юбка и так жмет в талии.
— Прекрати сейчас же. Сама говорила, что хочу, то и вижу. У меня теперь ни одного лишнего килограмма. Я бывшая балерина.
— Как скажешь. Балерина, так балерина. Продолжаем?
— Да.
— Он берет тебя за руку, смотрит в глаза и ласково говорит: «Барбара, скажи «да!» Сколько можно меня мучить?» Ты улыбаешься мило, ласково похлопываешь мужественную ладонь и отвечаешь: «Жорж, потерпите, прошу вас. Я хочу проверить свои чувства». А сама в это время думаешь: «На фига ты мне, старый пень, нужен?» В углу кафе сидит и исходит от ревности твой любовник, сорокалетний блестящий адвокат Петр. У него атлетическая фигура и голубые глаза. Весь цирк с симпатягой-стариком организован, чтобы позлить его. Вчера вы поссорились в ювелирной лавке. Этот нахал имел наглость заявить: «Дорогая, не упрямься, согласись, бриллианты слишком вульгарны, они простят тебя. Выбери изумруды. Это гораздо изысканнее и строже». Куплено, конечно, было и то, и другое, но неприятный осадок остался. Растворяя его мелкой местью, со словами: «Размолвка меня утомила», ты оставила Петра одного, поехала домой и позвонила соседу: «Андрей, я сегодня одна и скучаю». «Лечу», — ответил двадцатипятилетний жеребец. Утром, попивая кофе, ты побеседовала с сыном по телефону: «Дмитрий, милый, не обижайся. Ты же знаешь, как я занята. Нет, завтра мы не сможем встретиться! Послезавтра тоже. Давай, дня через четыре? Целую. Люблю». Ну, что, нравится? — оборвала Любовь Андреевна сладкую сказку.
