- Чо звал-то? - подкалывала она. - И чо это за леска у тебя к ноге привязана?
Но я уже стал опытный, не проймешь; я прямо подошел, сел рядом с Варей на перила, чтобы быть вровень, и стал ее целовать.
- У-у, м-м-м, - затрепыхала Варька острыми крылышками. - Мм! Вкусненько!
Но тут бабушка опять рванула леску, и опять неожиданно. Так как в прошлый раз я сидел на корточках, а в этот - на перилах, над землей, то упал я гораздо костлявее и громче, не говоря уже про искры из глаз и прочий эффект.
- Молодец! - закричала Варька и замахала мне рукой. - Но пасаран!
- Па-са-ре-мос! - кричал я ей, будучи увлекаем железной бабушкиной рукой все выше и выше по ступенькам.
Тут показалась и бабушка; она упиралась в порог квартиры и вытягивала меня, как могла.
- Ты знаешь, сколько времени? - спросила она. - Семь вечера.
- Сама знаешь, так зачем спрашиваешь, - заметил я.
- Я за тобой следила...
(А то я не знал!)
- ...ты ни минутки не учил, все дурака валял!
С этими словами дверь комнаты, где я жил, захлопнулась, поднимая тучи пыли, лязгнул железный засов, придвинулся комод, и я остался наедине с учебником физики. Несколько секунд длилась полная тишина, а потом на улице заспорили:
- ...у Курбатова травма, он не выйдет на поле, а без Курбатова они никогда...
- Да говорят тебе, идиот, они нового игрока взяли!
Футбол я, честно говоря, не очень любил, хотя за команду родного Каменноугольского комбината всегда болел; здесь же меня увлекла живость тона и вообще новые впечатления. Я метнулся к окну. Там, внизу, стояли посреди дождя три лысины и оживленно обсуждали футбол. Руками они махали так, что только обручальные кольца мелькали.
- А я говорю, "Анжа"!
- А я говорю, "Зенит"!
Тут я понял, что пора вмешаться. Ведь иначе они не дадут мне учить физику своими спорами!
- Эй, мужики! - крикнул я. - Я точно знаю, что выиграет "Зенит".
Мужики перестроились в шеренгу, задрали головы и посмотрели на меня, все трое.
- Да иди ты, - недоверчиво сказал один из них. - Маловероятно. Ты просто болеешь за "Зенит", а мы-то, друг, денежки ставить идем. Нам по правде надо знать.
- Я по правде и говорю, - кивнул я убедительно. - Зенит выиграет!
Мужики переглянулись и посоветовались.
- Парень, а откуда такая информация?
- Сто процентов! - и абсолютно бесплатно, если не считать вашей благодарности. Можете ставить все свои деньги! - разорялся я.
- А сам-то что не ставишь тогда? - указал один из лысиков.
- А я бы поставил, да меня жена закрыла в доме, - объяснил я грустно. Мне же медаль дали: "Лучший кобель города".
И я мужикам медаль показал. Правда, валялась на полу среди прочего хлама, от дядиной собаки осталась. Собака в Крым уехала, там в медали жарко.
- А-а, - заржали дядьки. - Ну, тогда давай мы тебя по веревочке спустим. Вон от охранника сейчас принесем.
Там у них в доме подворотня запиралась на шлагбаум, и ведал этим делом охранник, такой важный мужик. Как всегда в больших городах, никто с ним не здоровался, но эти лысики были, видимо, очень душевные люди - свели и с ним дружбу в рабочее время. В общем, принесли мне веревку, я лихо слез, лысик мне один и говорит:
- Да, это видно, что ты лучший кобель. Видать, много раз приходилось вот так, по веревке-то?
- Да я, - говорю, - все больше по молоденьким, по панночкам, знаете ли.
Повели они меня через подворотню в пивнушку, что была напротив. А я в ней даже не был ни разу до тех пор, как-то все далеко гулял, а тут под самым носом такое приятное место оказалось! Продавщица фартуком нос утирает, в углу телевизор на кронштейне висит, футбол показывает. Когда мы зашли, все как раз построились, мы денежки внесли, сели, пиво заказали.
- Лучший кобель, а лучший кобель, - говорит один лысик, - тебе что, суки-то, платят, что ли, за обслуживание? Какой-то ты очень богатый.
- Просто, - говорю, - если ставить мало, то мало и получишь. А дело-то верное. Я же все знаю.
Тут судья свистнул, и вся пивная в телевизор уткнулась. - "Анжа" нападает, налетает, гавкает, как свора. "Зенит" бедный еле отбивается. Хрясь, и гол в зенитские ворота! Вся пивная так и взвыла, но лысики, вижу, опытные: грустно им, но они ничего, не матерятся. Только один кратко вздохнул - прерывисто. И мне говорит: