— Ну вот: белая разметка… Я начал с этого. Белая разметка…
— Белая? — Почему-то Энди представились громоздящиеся друг на друга белые шарики, о которых ему не хотелось вспоминать.
— Да, на теннисном корте. Сетки по сторонам. Сетка внутри и судейская вышка.
— Ну конечно, он отгадал всё верно! — воскликнул Морис. — Пошли! Не то Жирняга…
— Да постой ты! Куда пошли? — спросил Энди. — Корт большой.
— Да, «шагай-ка вперёд» — это не совсем ясно, — признался Питер. — Но, наверное, надо идти от корта, от судейской вышки. Сначала вперёд, а потом пять шагов направо… Э-эй!
Но все, включая и Руфь, уже мчались вниз по лестнице. Через пять шагов нужно было поискать в канаве — об этом они и сами догадались.
— Отыскали, отыскали, отыскали! — хором распевали искальцы, торжественно входя в комнату Питера через полчаса. — Отыскали, отыскали, отыскали ещё два!
— Ну-ка, покажите, — сказал Питер, выхватывая из рук Энди грязный клочок бумаги и развёртывая его. Гм!..
Первое слово было «хорошо».
Именно так, с точкой, — пояснил Энди, сопя у него над самым ухом.
А второе было «тобой».
— С запятой, — сказал Энди. — Я списал точно. Всё может пригодиться.
— Верно, — согласился Питер. — Так будет легче правильно составить сообщение. Ну, а теперь посмотрим, что у нас уже есть.
Он записал два последних слова под первыми тремя:
Приз первый выигран хорошо, Тобой.
— Теперь мы можем отгадать последнее слово, — заметил Энди. — Наверное, это «что». — Он завёл глаза вверх и объявил: — «Хорошо, что первый приз выигран тобой».
— А может: «Что первый приз выигран тобой — хорошо».
— Нет, тут, наверное, не «что», а «очень». «Первый приз выигран тобой. Очень хорошо».
— Нет, лучше: «Ну хорошо, первый приз выигран тобой». Верно?
Питер презрительно покачал головой.
— Вы все позабыли про знаки препинания, — сказал он. — После «хорошо» стоит точка. Значит, это последнее слово в сообщении. И надо как-то оправдать запятую после «тобой». А главное, даже если вы и отгадаете, вы всё равно не выиграете, если не сможете указать, где нашли последнее слово. Так что возьмёмся за последнюю подсказку. «Вверх-вниз, вверх-вниз»… Ну думайте же!..
И они принялись думать.
Они вздыхали, пыхтели, покашливали, причмокивали, мычали, морщили лбы, покусывали губы, чесали носы, грызли ногти — и думали.
— Я всё думаю про грусениц, которые ползают по спичечной коробке, — объявила наконец Руфь, — то есть про гусениц…
— А я вижу ступеньки, — журчал Морис. — Только вот какие ступеньки? И что это за «все», которые, «дивясь, подходят ближе»? Какие это «все»? И где будет «ниже»?
Энди насупился.
— По-моему, это эстрада в павильоне, — проворчал он. — Ведь люди поднимаются на эстраду вверх и спускаются вниз… И, — добавил он со вздохом, — бывает, что некоторые сидят ещё ниже…
— Да, и все глядят и дивятся, особенно когда какой-нибудь олух внизу всё перепутает, — сердито сказал Морис.
— А как насчёт «подходят ближе»? — спросил Питер. — Ведь во время представления никто по залу не ходит. Все сидят.
— А!
Все оглянулись на Еву. Она стояла у окна и глядела на что-то в парке.
— Ну?
— Ха-ха!
— Что это с ней?
— Ну и ну! — фыркнула Ева. — Не могли сразу догадаться. А ведь какие у них головы!
Питер отвернулся.
— Да не обращайте на неё внимания, — буркнул он. — Она просто выдумывает.
— А вот и нет! Поглядите-ка сами. «Вверх»! — видите, как он взлетел вверх. И «вниз»! Ну вот же: он летает вверх-вниз, вверх-вниз, а вокруг все стоят, смотрят и стараются подойти поближе.
— О чём это она?
— Ничего не вижу… Вот-вот! Молодец, Ева, старина! Да это же батут! Значит, слово зарыто под ним.
Теперь они уже все смотрели на окружённый зрителями батут у павильона.
— Нет, — сказал Питер, быстро соображая. — Оно не зарыто… Нет. Послушайте… я сопоставлял… Каждый раз они делают по-новому. Но я скажу вам, где надо искать слово. Оно…
— Написано снизу! — крикнул Энди. — С изнанки. Вот почему оно ниже. Может, написано краской… а может, мелом. Но всё равно пошли!
— Только бы их не опередили! — бормотал Питер, теребя одеяло и глядя на искальцев, которые бежали через футбольное поле.
