— Правильно,— похвалил его Ларин,— начинай сначала.
Преступник задумался.
— Дядя у меня сумасшедший,— начал он.— Помешался на старых письмах. Сначала старые открытки в «Букинисте» покупал, а потом совсем спятил. Дошел до того, что стал письма на городской свалке искать. Чуть ли не поселился там вместе с бомжами.
— Причем тут твой дядя?
— Вот я и говорю, ищет он старые письма, потом всем их читает. И мне один раз прочитал письмо какой-то старухи. Там говорилось, что ей в блокаду от одного профессора досталась картина Айвазовского. Я хоть в живописи не разбираюсь, но могу представить, сколько Айвазовский стоит.
— Что было дальше?
— Дальше я втихаря переписал адрес этой старухи с конверта. Потом договорился с Серегой, приятелем своим, чтобы он помог в этом деле. Остальное вы знаете.
— Фамилия Сереги?
— Ващенко.
— Кому собирались продать картину?
— Есть один человек, Герман. Серега с ним договорился. Мы приехали на стрелку. Серега пошел к нему в квартиру, а я с картиной остался в машине. Ну а минут через пять он звонит на мобильник, чтобы я сваливал. И два отморозка возле моей машины уже крутятся. Еле ноги унес.
— Адрес Германа?
— Могу показать только дом. С ним договаривался Серега, я в детали не лез.
— Значит этот Герман взял твоего дружка в заложники?
— Да. Вчера звонил и последний раз предупредил, что если сегодня к четырем часам картину ему не привезу, Сереге голову оторвут.
— Где назначена встреча?
— На остановке, на углу Ординарной и Малого.
Ларин закурил.
— Разрешите мне тоже сигарету,— попросил Шерстобитов.
Оперативник протянул ему пачку.
— А зачем вы с Серегой другие вещи из квартиры Михайловских забрали? — спросил он,— телевизор, ковер, шубу...
— Ясно зачем, чтобы не поняли, что мы из-за картины лезем. Мы эти вещи потом на помойку выбросили. На хрен нам хлам.
Ларин усмехнулся.
— Могли бы туда же выбросить и картину,— сказал капитан.— Она ничего не стоит. Поздняя копия.
Лицо Шерстобитого изменилось.
— То есть как — копия?
— Да, ошиблась твоя старуха. А тебе из-за нее придется срок мотать. Тебе и твоему приятелю, если, конечно, он еще жив.
Шерстобитов потушил сигарету и тупо уставился глазами в стену.
— Значит так,— сказал Ларин.— Сейчас позвонишь Герману и скажешь, что в восемь часов будешь на остановке с картиной. Пусть привозят Серегу. В тюрьме твоему дружку все же будет лучше, чем на том свете.
В четыре часа большой серый автомобиль остановился на углу Малого проспекта Петроградской стороны и Ординарной улицы. В нем кроме шофера сидели Герман, двое его людей и Ващенко. На троллейбусной остановке стоял Шерстобитов. В руке у него была длинная коленкоровая туба, предназначенная для рулонов ватмана или холстов. Подъехавший автомобиль фарами посигналил Шерстобитову. Тот переложил тубу из одной руки в другую. Это был сигнал для оперативников. Две милицейские машины выскочили из-за угла, пытаясь блокировать автомобиль с преступниками, который, однако, сумел сделать маневр и устремился в сторону Левашовского проспекта.
Началась леденящая душу погоня. Три автомобиля мчались по проспекту, лавируя между машинами и распугивая ошарашенных пешеходов. Оперативники передали информацию по всем службам ГИБДД. Одна из машин патрульной службы, оказавшаяся на Крестовском острове, вышла на перехват. На мосту бандиты были блокированы. Оперативники бросились к их автомобилю, держа оружие наперевес. Самым проворным из преступников оказался Герман. Он выскочил из машины и, сумев миновать кольцо милиционеров, бросился в сторону парка, начинающегося за мостом. Ларин метнулся за ним. После предупредительного выстрела, оперативник открыл огонь на поражение. Однако Герман и здесь проявил проворность. Он бежал петляя, чтобы уйти от милицейских пуль. Погоня продолжилась на дорожке парка.
Выкуренное за долгие годы службы бесчисленное количество сигарет давало о себе знать. Ларин стал задыхаться. В тот момент, когда Герман был уже совсем рядом, оперативник почувствовал, что ему не хватит выносливости догнать преступника. К счастью дорожка парка на этом участке была прямой. Ларин остановился и, переведя дыхание, тщательно прицелился. Раздался выстрел, после которого Герман, вскинув руки, упал на землю. Через пять минут раненого в ногу преступника погрузили в «упаковку».
