Вдоль дворика – романская аркада.
В углу – окно. Там – комнатка студента.
Не думал он тогда, в шестнадцать лет,
Что этот колледж будет местом
Упокоенья буйной головы:
Ведь в колледжах студентов не хоронят.
Века идут – аркада остается.
Пройдешь в столовую – всё тот же дуб,
Портьеры, стулья темной старой кожи,
Портреты – как обыкновенно.
Над возвышеньем – лэди Франсис Сассекс:
Так, – из породы рыжеватых, тощих.
Но вот, глаза: глядят глубоко,
Печальные, живые на портрете.
– Тяжелый титул, раннее вдовство,
Тяжелое, в слезах жемчужных, платье.
Уходит жизнь… «Вот, колледж основать…»
Она – хозяйка здесь. И посему
Портрет – хозяйский, в целый рост,
И тот же трон – за нею кресло.
Другие же, «мужи совета»,
Написаны по пояс иль по плечи,
Кто в пышных буффах, кто и в пиджаке.
Одни с ученым, строгим видом,
Другие – явно самоумиленно…
От лэди Франсис слева – голова,
А рама — вдруг с зеленой занавеской.
От света? Нет, – в столовой темновато.
Скорей от чьих-то глаз. Кому не стоит
Смотреть на этот лик? А лик другого вида,
Чем те, которых не снабдили
Каляной полинялой занавеской.
Седые космы жидких прядей
Спадают на колет из кожи;
Мешки, морщины под глазами.
Глаза усталы и спокойны,
А цвет их сер и холоден, как сталь,
А взгляд тяжелый – та же сталь.
Есть что-то львиное в щеках обвислых;
Всё вместе – что-то вроде нашего Петра,
Но только жиже как-то: нету нашей
Огромной безудержной силы.
А сила есть – упорная, как сталь.
Да, эта голова была высокой
И часто, непреклонная, решала,
Чьим головам катиться кругло с плахи.
Но эту голову с позором отсекли
От вырытого и гнилого трупа
На виселичном поле речки Тайберн.
А дальше и не знали, что с ней делать.
Набальзамировав, хранили здесь и там,
И вот, она пришла в знакомый колледж,
Да будет замурована в часовне.
Я позавидовал – ведь хорошо лежать
Там, где бывал в шестнадцать лет,
К истокам юности придя обратно.
В притворе лестница ведет на хоры,
Дубовая, приделана к стене.
Доска на белой штукатурке,
И надпись: «Где-то здесь сокрыта…»
Вы догадались: это Кромвелл.
А занавеска на портрете –
Для королевских посещений: закрывают…
Традиция…А может быть, и символ:
Теперь боимся мы взглянуть
В глаза уверенной, железной силе.
