Власть руководителей была неотделима от необходимости навязывания норм производства. Медленно, но верно она отмежевалась в сторону демократии супермаркетов, где личный выбор осуществлялся безгранично, с одним лишь исключением: «свободно» выбранные покупки необходимо было оплачивать.
Побуждение к получению удовольствия было особенно выгодным для продажи. Методики рекламной коммуникации настойчиво подчёркивали жизненную необходимость огромного количества вредных, посредственных или ненужных товаров. Бесконечная назойливость добралась до подсознания, звеня там чем-то вроде нескладного вальса с гаммами ложных потребностей и искусственных желаний, которые пытались заглушить мелодию истинной жизни, мало чувствительной к избитым напевам фанфарной лжи.
Однако иллюзия свободного личного выбора окрасила в заманчивые цвета эту идеологию удовольствия под названием гедонизм. Потребительство выбросило за борт старые нравственные и религиозные сомнения, придавившие тяжестью греха и вины сладострастные влечения. Авторитет жертвенности, этой древней добродетели, которой учили нас веками, оказался основательно подорван.
Новая экономическая волна также способствовала – хотя и непроизвольно – критике труда, ставшего для буржуазии настоящим предметом культа. Трудовой идеал и прославление его духовности порядком им опостылели, когда выяснилось, что труд, в общем-то, позволял покупать счастье в рассрочку.
Потребительство изменило первичные модели поведения. Всё, вплоть до эмансипации женщин и детей, заботы о животных и бережного отношения к природе, поощрялось лишь ради того, чтобы разработать новый спектр товаров и увеличить цифры продаж, привлекая внимание потребителей к благосостоянию младенцев, девушек и собак.
Революция повседневной жизни
Только после французского восстания мая 1968 года удалось понять, что потребительство, обещание состоятельного общества и последовавшее разочарование создали весьма благоприятные условия для настоящей революции повседневной жизни.
Когда новое экономическое течение нанесло удар по вековым традициям, молодые поколения того времени взялись за ликвидацию всех ценностей, унаследованных от устаревшего общества, а затем приспособленных к современным буржуазным условиям: патриархального строя, иерархии, Церкви, армии, труда, жертвенности, авторитета мужчины и отца в семье, пренебрежения к женщине, к ребёнку, к природе. Ничто не ускользнуло от их ядовитой критики. Цензуру подняли на смех. Так исчезли мнимое преступление богохульства, принцип оскорбления величия, нравственный порядок, подобающее уважение к высокопоставленным духовным и светским лицам.
Увы, всё, что не пустило корни в повседневной жизни и в стремлении к освобождению, тотчас же увязло и утонуло в болоте обыденного разложения. Конечно же, мода на потребляемые свободы не имела своей целью освобождение мужчин и женщин. Она лишь вторила лейтмотиву, день-деньской звучащему повсюду: «Потребляйте! Неважно, что, только потребляйте!»
Обменная ценность товара была с экономической точки зрения важнее ценности его применения – его пользы – и его качества, и потому рыночная логика стремилась уравнять и превратить во взаимозаменяемые те изделия и идеи, которые прошлое отвергло или окружило ореолом престижа.
Настоящая чистка выпотрошит религиозные и идеологические ценности, каковые прежде считались непреложными, но также и общечеловеческие ценности – самобытность, единомыслие, свободу тела и духа – из поколения в поколение противодействующие угнетению и господству лжи.
Многие поняли тогда, что лучше вкладывать свою жизненную силу в построение настоящей жизни, вместо того чтобы тратить её на идеологические и религиозные распри, кровью и грязью очерняющие ничтожные и пафосные победы.
Мысль об истинно прожитой жизни начала прокладывать себе дорогу. Это лишь первые шаги, но какими бы неуверенными они ни казались, нет сомнений, что эта мысль сможет воплотиться в превосходстве всего живого.
Финансовый капитализм, или Помойные деньги
И всё же наметилось отступление от верного пути – недолговечное, но, как и любое отступление, опасное. Новый виток эволюции капитала в очередной раз опутал тоталитарной сетью волю к жизни, залогом которой стало Оккупационное движение мая 1968 года, поддержавшее становление человеческого общества и разрушение рыночной цивилизации.
