Я не сразу захожу в комнату, я стою, притаившись снаружи, подняв воротник, спрятавшись, чтобы лучше видеть. Я думаю, что если она вызовет полицию, это будет именно то, чего я заслуживаю. Но она бы не стала вызывать полицию, она бы просто достала свой револьвер с перламутровой ручкой из стеклянного графина и выстрелила бы мне в сердце. В моих останках, они нашли бы только одно огромное сердце и никаких внутренностей.
Белая скатерть, коричневый чайник. Хромовая решетка тостера и ножи с серебряными лезвиями. Обычные вещи. Посмотри как она берет их и кладет их обратно, быстро вытирает свои руки о край скатерти; она не делает этого в присутствии других людей. Она закончила есть яйцо, я вижу его верхушку с неровными краями на тарелке, кусочек масла, который она кладет в рот кончиком ножа. Теперь она идет в ванную и кухня становится пустой. Глупая кухня без Луизы.
Мне легко войти, дверь не заперта. Я ощущаю себя вором с полным мешком украденных взглядов. Очень странно быть в чьей-то комнате, в отсутствии хозяев. Особенно, если вы любите их.
Каждый предмет имеет свое значение. Почему она купила это? Что она больше всего любит? Почему она сидит на этом стуле, а не на том? Комната становится кодом, на расшифровку которого у вас есть всего несколько минут. Когда она возвращается, она завладевает вашим вниманием. Кроме того рассматривать комнату в ее присутствии неприлично. И все-таки я хочу снять рисунки со стены и просунуть пальцы под пыльные рамки картин. В корзине с мусором, в кладовой, я возможно найду ключ к тебе, я смогу разгадать тебя, выпрясть тебя между своими пальцами, растянуть каждую ниточку, чтобы узнать всю меру тебя. Желание украсть что-нибудь кажется нелепым, но сильным. Мне не нужна твоя чайная ложечка, хотя она очаровательна - с крошечным сапожком короля Эдварда на ручке. Почему тогда я кладу ее в свой карман? "Сейчас же вытащи ее" - говорит директриса школы, которая следит за моим поведением. Мне удалось засунуть ее обратно в ящик, хотя она оказала сопротивление необычное для чайной ложки. Я сажусь и стараюсь сконцентрироваться. Прямо перед моими глазами стоит корзина для стирки белья. Никаких корзин для белья...пожалуйста.
Я не имею ничего общего с фетишистами. У меня нет желания набивать свои потайные карманы использованным нижним бельем. Я знаю людей, которые делают это, и я сочувствую им. Идти в переполненный офис с большим белым платком в одном кармане пиджака и парой крошечных трусиков в другом. Как можно точно быть уверенным в том, что не перепутаешь карманы? Но корзина с бельем гипнотизирует меня как безработный заклинатель змей.
Я едва успеваю войти, когда Луиза выходит из двери; ее волосы, собранные пучком на голове, заколоты черепаховой заколкой. Я чувствую пар, исходящий от нее после ванны и терпкий запах древесного мыла. Она протягивает руки, ее лицо светится любовью, я подношу ее ладони ко рту и целую каждую, очень медленно, чтобы запечатлеть в памяти форму ее суставов.
Я хочу не только плоть Луизы, я хочу ее кости, ее кровь, ее ткани, те сухожилия, которые связывают ее вместе. Я буду крепко держать ее в объятиях, даже если время сотрет и оттенок и текстуру ее кожи. Я смогу держать ее тысячу лет, пока сам скелет не превратся в пыль. Кто ты, заставляющая меня чувствовать это? Кто ты, для кого время не имеет значения?
Под ее пылающими ладонями я думаю "Это костер, который насмехается над солнцем. Здесь меня согреют и накормят, здесь я буду в безопасности. Я буду держаться за этот пульс, чтобы противостоять другим ритмам. Мир придет как прилив и отлив одного дня, но вот ее руки в которых она держит мое будущее.
Она сказала: "Пойдем наверх".
Мы поднимались друг за другом минуя лестничную площадку на первом этаже, минуя студио на втором этаже, наверх, где ступеньки сужались и комнаты были меньше. Казалось, что дому не было конца, что витая лестница вела нас все выше, и уносила из дома в мансарду на башне, где птицы бьются об окна и небо зовет к себе. Маленькая кровать с одеялом из разноцветных лоскутов. Покосившийся пол с приподнятой доской, похожей на рану. Бугристые и заплесневелые стены дышат. Я могу почувствовать, как они двигаются от моего прикосновения. Они слегка влажные. Свет, пропущенный через разряженный воздух, прогревает оконные стекла так, что их невозможно открыть. Мы стали больше в этой высокой необитаемой комнате. Ты и я, мы могли достать до потолка и до пола и каждого угла нашей любовной кельи. Ты целуешь меня и я ощущаю вкус твоей кожи.
