" Да, мне нравится Луиза. Ты знаешь это. Тебе она тоже нравится."
" Да."
Она опять вернулась к чтению своего журнала "Жизнь животных", а мне нужно было идти на прогулку.
Это была просто прогулка, самая обычная прогулка, без определенной цели, но она привела меня к входной двери Луизы. Ну я умница. Что я здесь делаю? У меня был совсем другой маршрут.
Я звоню. Луиза открывает дверь. Ее муж Элгин сидит в своем кабинете и играет в компьютерную игру "Больница". Вы оперируете больного, а он тем временем кричит на вас каждый раз, когда вы что-то делаете неправильно.
"Привет Луиза. Я здесь случайно, просто гуляю, мне показалось, что я могу заскочить к тебе". Заскочить. Какая смешная фраза. Кто я, кузнечик?
Мы вместе прошли в холл. Элгин выглянул из своего кабинета. "А, привет. Привет, привет, очень мило, что вы пришли. Я присоединюсь к вам скоро, у меня небольшая проблема с печенью, что-то не могу ее найти".
В кухне Луиза налила мне выпить и одарила меня целомудренным поцелуем в щеку. Этот поцелуй можно было бы назвать целомудренным, если бы она сразу отстранилась от меня, но вместо этого она легко коснулась моей щеки и ее губы незаметно скользнули дальше. И хотя это заняло вдвое больше времени, чем обычно требуется на поцелуй такого рода, все же это нельзя назвать временем. Если это не ваша щека. Если вы не заострили на этом внимание и не спросили себя, заостри ли на этом внимание другой. Она не подала никакого знака. Я тоже. Мы сидели, разговаривали, слушали музыку, не замечая ни темноты, ни позднего часа, ни того, что бутылка уже пуста, ни того, что мой желудок уже пуст. Телефон зазвонил так непристойно громко, что мы оба подпрыгнули. Луиза, с обычной для нее беззаботностью, откликнулась на звонок, послушала минуту и передала мне трубку. Это была Жаклин. Она сказала очень печально, не жалобно, а именно печально: "Мне было интересно где ты. Уже почти полночь. Я хотела знать где ты".
"Извини. Я возьму машину сейчас. Я скоро приеду к тебе".
Я встаю и улыбаюсь. "Ты можешь дать мне машину?"
"Я довезу тебя" - говорит она. "Будет приятно повидаться с Жаклин".
По дороге мы не разговаривали. Улицы были тихи, ни единого человека не попалось нам по пути. Мы задержались у дверей моей квартиры. Мне оставалось только поблагодарить Луизу и договориться о встрече на следующей неделе. А потом она сказала: "У меня есть билеты в оперу на завтрашний вечер. Элгин не может пойти. Ты пойдешь?".
"Мы договорились провести завтрашний вечер вместе с Жаклин".
Она кивает и я ухожу. Без поцелуя.
Что делать? Следует ли мне остаться с Жаклин и ненавидеть все это, запустив механизм замедленного действия ненависти к ней? Следует ли мне извиниться и уйти? Следует ли мне сказать правду и уйти? Я не могу делать только то, что я хочу, взаимоотношения - это что-то вроде компромисса. Взаимные уступки. Возможно я не хочу остаться, но она этого хочет. Мне нужно радоваться этому. Это сделает нас сильнее и нежнее. Такими были мои мысли, пока она спала рядом со мной, и если у нее были какие-либо страхи в эту ночь, она не открыла их мне. Я смотрю на нее, доверчиво лежащую на том самом месте, где она лежала так много ночей. Может ли эта постель быть вероломной?
Утром я просыпаюсь в отвратительном настроении и крайнем измождении. Жаклин, как всегда веселая, садится в свой Mini и едет к своей матери. Днем она позвонила, чтобы попросить у меня разрешения остаться у своей матери. Ее мать заболела и она хотела провести с ней ночь.
"Жаклин" - говорю я, - Оставайся. Увидимся завтра".
На меня снизошло облегчение и благодать. Теперь можно остаться наедине с собой в своей квартире и прагматично рассуждать . Иногда лучшая компания для тебя это ты сам.
В антракте "Женитьбы Фигаро" я начинаю понимать, как часто на Луизу смотрят другие. Со всех сторон мы были исколоты проходящими мимо блестками на платьях, покрытых золотом. Женщины несли свои драгоценности, как медали. Там муж, здесь разведенные, как палимпсест любовных связей. Галстуки, броши, кольца, тиары, часы усеянные алмазами, время на которых невозможно рассмотреть без микроскопа. Браслеты, цепочки на ногах, вуаль с россыпью жемчужин и серьги, которые намного больше ушей. Все эти драгоценности шли в сопровождении серых пиджаков свободного покроя и франтоватых пятнистых галстуков. Галстуки подергивались, когда проходила Луиза, а пиджаки слегка втягивались вовнутрь. Драгоценные камни на обнаженной шее Луизы мерцали своей собственной угрозой. На ней было простое зеленое платье из мхово-зеленого шелка, пара нефритовых серег и обручальное кольцо. "Не отводи глаз от этого кольца", говорю я себе. "Как только ты подумаешь, что начинаешь влюбляться помни, что это кольцо превратится в расплавленный металл и прожжет тебя насквозь".
