Средств у него больше нет, а марку свою оно иногда, в редких случаях, дает тем, кто, издавая стихи на свои средства, нуждается в имени издательства.
Если же Л. Зак хочет сам издать свои стихи и нуждается в издательстве, он может обратиться к Софии Юльевне Прегель, которая заведывает уже давно делами «Рифмы». Думаю, что Л. Зак знает ее лично, она знает и Райса (какой вздор он (Райс) понес о Некрасове, о Мандельштаме – «политические» стихи Манделынтама и т. д. – постоянно несет вздор!).
Прочел очень объективную статью Г. Струве о «Корвин»-Пиотровском>397. Там только одна ошибка: никаким «резистантом» (участником «Сопротивления») он не был, а просидел несколько дней в тюрьме по чернорыночному делу и вскоре был освобожден немцами. Корвин-Пиотровский после ухода немцев всем рассказывал, как он сидел за resistance и чуть не был расстрелян.
Я ему поверил и в статье о его книге стихов написал об этом>398. Но председатель «Общества русских резистантов» сообщил тогда мне, как на самом деле было.
Я хотел было послать уточнение Г. Струве, но раздумал, чтобы не тревожить памяти покойника, теперь все это уже не имеет никакого значения.
Читали ли Вы только что вышедшую книгу Ю. Анненкова «Дневник моих встреч»?>399
Ирина Николаевна и я шлем наш привет Лидии Ивановне и Вам.
Ваш Ю. Терапиано
2.I–72
Дорогой Владимир Федорович,
Поздравляю Лидию Ивановну и Вас с Новым годом и желаю Вам всяческого благополучия.
Пишу же Вам вот по какому поводу: перед самым Новым годом Ирина Владимировна получила «California Quarterly», 1971, № 1 со статьей профессора Patterson>400, которая привела ее в ужас, – прекрасный новогодний подарочек, этот дурак прислал Ирине Владимировне экземпляр журнала со своей статьей.
Скажу кратко. Он хорошо, порой даже очень восторженно говорит о поэзии Георгия Иванова. Но об Иванове как о человеке несет такой – и прегадкий – вздор, что действительно можно за голову схватиться – понимаю Ирину Владимировну.
К статье приложен «портрет» Георгия Иванова – какой-то покрытый морщинами, с низким лбом полуинтеллигент, столь же похожий на Георгия Иванова, как обезьяна на человека.
И сообщает этот профессор, что Георгий Иванов был алкоголиком, беззубым, безобразно одетым человеком, говорил так, что ничего нельзя было разобрать, и его присутствие было выносить невозможно. И жил он в страшной бедности и грязи.
Этот «портрет» подтверждается ссылкой на книгу Берберовой «Курсив мой», где она – непонятно почему – дала искаженный и совсем неверный портрет Георгия Иванова.
Я знал его с 1923 года. Редко кто из писателей был так элегантен, изящен, хорошо, даже изысканно одет. У него до самой смерти были белые прекрасные свои зубы (только один зуб как-то пришлось вырвать), как собеседник – он был самый находчивый, остроумный и блестящий человек среди парижских литераторов.
Отец Ирины Владимировны сохранил большую часть своего состояния и давал Ирине Владимировне много денег, так что они всегда жили не только хорошо, но даже роскошно, ездили в Ниццу, за границу и т. д. А костюмы Иванов заказывал у английского портного и всегда был одет как денди. Даже после того, как погиб дом Ирины Владимировны в Биаррице от бомбежек в 1944 г., лишившийся всех средств Георгий Иванов сохранили свою элегантность, и свои костюмы.
Я считаю, что такое злостное искажение истины, как в книге Берберовой – а от нее о Георгии Иванове «узнает» американский профессор и ряд других читателей, нуждается в публичном осуждении>401.
Когда вышла книга Берберовой, Ирина Владимировна не хотела ничего предпринимать, ей было противно связываться со всей этой грязью. Но сейчас, когда ложь начинает расползаться повсюду, необходимо что-либо предпринять, чтобы восстановить истину.
Я напишу на эту тему статью>402 и пошлю ее профессору – он читает по-русски. Но необходимо, чтобы как можно больше людей протестовало. ВЫ – известный ученый в Америке, Вас там все знают. Вы можете написать письмо в редакцию этого журнала и лично профессору, объяснив ему, в чем дело. Мне кажется, что кроме того ряд писателей мог бы поместить открытое письмо по этому поводу и в русской и в американской прессе.
