Винсент всеми силами протестовал против него: «Может случиться так, что я останусь
совершенно одинок… Но заявляю тебе: я не сочту такую участь заслуженной, так как, по-моему,
не сделал и никогда не сделаю ничего такого, что лишило бы меня права чувствовать себя
человеком среди людей». Наоборот, ради этого чувства Винсент стал художником, ради этого
чувства стремился создать такое искусство, которое, как огонек, собирало бы вокруг себя
людей и несло бы им свет и тепло.
Чего же ищет Винсент в искусстве? Почему он с первых же шагов заявляет, что пойдет
«своим собственным путем, не считаясь с современной школой»? Винсент видит, что
современное искусство, а под ним он подразумевает в эти годы салонное искусство, омертвело,
что в нем обнаружились черты явного упадка, что из него исчезла современность. Поэтому,
чтобы спасти положение, он предлагает вернуться к той эпохе, которая кончилась лет двадцать-
тридцать тому назад. Тогда, по мнению Винсента, были заложены основы подлинно
современного искусства. «Открывателями новых путей» были Милле и Домье, которые
первыми стали писать крестьянина и рабочего «за работой», не как персонажей развлекательной
жанровой картинки, а как героев произведений, изображающих существенные явления – сцены
труда, производственные процессы. Отныне Винсент рассматривает себя как продолжателя
дела Милле, – дела, которому принадлежит будущее.
И Ван Гог рисует и пишет, пишет и рисует: в Боринаже – шахтеров и шахтерок, в Гааге
– рабочих в песчаном карьере, на улицах, в зале ожидания, в народной столовой и, конечно,
моряков и рыбачек, в Дренте и Нюэнене – крестьян и ткачей за работой, в Арле – снова
крестьян, сеятелей и жнецов, и всегда и везде – окружающую человека природу – поля,
обработанные и обрабатываемые, с зеленеющими и колосящимися хлебами, парижские
бульвары, огороды Монмартра, фабрику и фабричные дворы и опять – желтые поля с
крестьянами, красные виноградники с виноградарями, море «цвета макрели» с рыбацкими
лодками, сине-черное небо с солнцем и звездами. Все его творчество было посвящено жизни
простых людей и населяемой ими природы. Такой выбор был продиктован стремлением Ван
Гога показать существенные стороны окружающей действительности, а взволнованная,
пристрастная манера изображения – искренней любовью художника к рабочим людям,
проявлением «партийности» его взглядов.
Можно спорить о том, удалось ли Винсенту конкретно в той или иной картине отразить
существенные стороны жизни, но что в каждом значительном произведении он ставил перед
собой эту цель, не подлежит никакому сомнению. Вот что он пишет, например, о своей первой
тематической композиции «Едоки картофеля», этом шедевре в творчестве художника
голландского периода: «В ней я старался подчеркнуть, что эти люди, поедающие свой
картофель при свете лампы, теми же руками, которые они протягивают к блюду, копали землю,
таким образом, полотно говорит о тяжелом труде и о том, что персонажи честно заработали
свою еду». Ту же задачу – раскрыть подлинный характер явления ставит перед собой Ван Гог
и в своем шедевре французского периода – «Ночном кафе в Арле». «В моей картине «Ночное
кафе» я пытался показать, что кафе – это место, где можно погибнуть, сойти с ума или
совершить преступление». Это была картина, порожденная наблюдением гнилых,
болезнетворных явлений западной цивилизации, картина, в конечном счете, обнажавшая
антигуманную сущность буржуазного мира. Так обстояло дело с тематическими
произведениями.
С теми же требованиями Ван Гог подходил и к портрету. «Не знаю, сумею ли я написать
почтальона так, как я его чувствую», – сообщает он брату, работая над портретом Рулена, –
подобно папаше Танги, этот человек – революционер и, видимо, настоящий республиканец,
потому что он искренне презирает ту республику, которой так довольны мы, и вообще
несколько сомневается в самой идее республики, разочаровавшей его. Однажды я видел, как он
пел «Марсельезу», и передо мною ожил 89 год – не тот, что наступает, а тот, что наступил 99
лет назад». То есть в настоящем портрете художник, по мысли Ван Гога, должен раскрыть не
