Попробуй кто-нибудь полтора десятка лет назад предсказать все, что делается сегодня в этих областях, его назвали бы утопистом.
И все же сделанное до сих пор затронуло, можно сказать, только симптомы. До первопричин по-настоящему еще не дошло. Слишком многие политики, экономисты и технологи упорно твердят магическую формулу: прирост должен продолжаться, — как будто на природу можно воздействовать заклинаниями. Слишком многие цепляются за легко усваиваемую веру, что технические новшества в неопределенном будущем решат проблему, а тех, кто предостерегает против необузданной технологии, иные торопыги клеймят как врагов технического прогресса.
Разумеется, без техники нельзя обойтись, как нельзя выбросить за борт приобретенные познания. Возможность будущего для нас определяется вопросом — как мы используем наши познания и нашу технику. Чего нам следует опасаться, так это техники бессмысленной, небрежно и неразумно перекраивающей природу. А нужен нам широкий спектр технологий, подчиненных законам природы и нацеленных на удовлетворение наших истинных нужд.
От технологии, растрачивающей ресурсы, мы должны перейти к технологии, сберегающей их.
Если бы человеческий разум, под какой бы по цвету кожей он ни крылся, направить на всеобщую задачу — искать решения созданных нашим образом жизни огромных проблем, — результаты могли бы поразить даже нынешнее поколение. Возможно, в один прекрасный день при помощи факела, повторяющего процессы солнечных недр, люди смогли бы разлагать все отходы на простейшие составные части, чтобы затем использовать их в новых сочетаниях в замкнутом круговороте. Возможно, новая комбинация молекул дала бы материал неведомой доселе прочности, гибкости и легкости. Возможно, были бы найдены способы возвращать полям то, что мы у них заимствуем. Возможно, люди научились бы пускать в повторный оборот энергию и выделяемое ею тепло в самоподдерживающемся процессе.
На сегодня все сводится к таким вот «возможно». Мы не знаем, в наших ли силах найти подлинные решения, какими они могут быть, когда будут найдены. Следует развивать технологию целенаправленно — и дать ей время на попытки решать гигантские проблемы.
Время — вот своеобразный предмет первой необходимости, в котором мы прежде всего нуждаемся. Выиграть время можно только одним способом: прокладывать курс с крайней осторожностью.
Пожалуй, чтобы от пробуждающегося осознания перейти к начальным действиям, необходимо сосредоточить внимание на некоторых стратегических областях, где опасность наиболее ощутима. Две области особенно настойчиво взывают к нашей осмотрительности и изобретательности: энергетика и Океан. Энергетика — потому что она двигатель нашей материальной цивилизации и потому что слишком очевидна близость кризиса. Океан — потому что он наше последнее прибежище и в то же время часть биосферы, более других подверженная непосредственной угрозе.
Если б государственные деятели во всемирной организации, чей штаб расположен на бывшем индейском острове Манхатте>{32}, решились поступиться тактическими маневрами и поднялись до глобальной ответственности, им следовало бы подумать о том, чтобы ввести в мире чрезвычайное положение в области энергетики и Океана, пока не будет найден фарватер, позволяющий выйти из лабиринта кризисов, в котором мы очутились.
Такой шаг мог бы углубить глобальное осознание серьезности нашей ситуации и тем самым обеспечить основу для необходимых акций. На международных морских и энергетических конференциях, где обсуждаются возникшие проблемы, уже высказывались мысли о централизованных органах для морей и энергетики. Однако действенность таких органов зависит от полномочий, которые им предоставят отдельные страны, и от самодисциплины этих стран. Она зависит от уровня прозорливости, которую мы сможем привить нашим учреждениям.
Логическим решением было бы создание администраций по энергетике и по морям, чтобы каждая из них в своей области взяла на себя обязательства, которые не по плечу национальным государствам из-за взаимного соперничества; эти мировые администрации могли бы стать предтечей всемирного управленческого аппарата с более широкими полномочиями. Такие специальные администрации, стоящие вне национальных государств и над ними, стали бы новым вкладом в непрестанное экспериментирование человека в области общественного устройства, причем в какой-то мере есть уже прообразы в лице совместных органов, созданных для специальных целей группами государств. Мы нуждаемся в новом подходе, в новых учреждениях, если хотим справиться с проблемами сосуществования и выживания.
