Не говоря более ни слова, он подошел к двери и отворил ее. Тут же в дом ввалился добрый десяток рыжих парней, при виде которых у всех душа ушла в пятки.
Вооруженные пистолетами, абордажными топорами и пиками, эти матросы республики выглядели ни дать ни взять, шайкой подонков самого скверного толка, рожи у многих были такие, что невольно думалось: виселица по ним плачет. Это была смесь всех наций и народов. Люди, преследуемые законом, испытавшие немыслимые страдания, не видевшие для себя никакого иного выхода, собрались под знамена свободы и сражались за нее с неукротимой отвагой. Отнюдь не все они были настоящими республиканцами, многими руководила корысть и мстительность. Однако Пол Джонс с его удачей и славой был для всех них кумиром, и они шли за ним в огонь и в воду. При виде ножей и топоров в грубых ручищах Молли вскрикнула от страха и бессильно поникла на руках матери.
Бловерпул притянул обеих к себе, а Ральф Сортон встал со сжатыми кулаками впереди. Смертельно бледный Уиллби опустился в кресло и молил о пощаде.
— Где тот парень, что нужен капитану? — спросил верзила с серебряной боцманской дудкой на груди.
— Да вот он валяется, боцман, — ответил Дэвид. Одним рывком он выдернул ноющего купца из кресла и швырнул его, как котенка, своим спутникам, которые немедля вытолкали его на улицу.
— Теперь вперед, — скомандовал Дэвид остальным, — и чтобы без визга!
— Друг мой, — взмолился Бловерпул, — нельзя ли все-таки оставить нас здесь? Может быть пятьдесят, нет, сто фунтов, сто блестящих соверенов наличными смягчат ваше сердце?
Непреклонный Дэвид потряс кулаками, а его обветренное лицо стало еще страшнее.
— Не прикажи капитан, чтобы ни один волос не упал с ваших голов, — рявкнул он, — вы бы у меня узнали, что почем! Никаких разговоров! Вы не знаете, что это означает, когда Пол Джонс приказал. Запирайте свой дом, хозяин, и пошли. На “Охотнике” вам будет лучше, чем в этой маленькой закопченной конуре.
Бловерпул понял, что идти придется. Он запер все, что запиралось и, кряхтя и стеная, присоединился к своему пленному семейству. Дэвид и четверо здоровенных, вооруженных моряков повели их по темному лугу.
— А ты, парень, — сказал Дэвид и подтолкнул упиравшегося Ральфа, — хочешь остаться живым — слушайся старших.
— Будь здесь со мной хотя бы трое из моих друзей, — бормотал Ральф, — мы бы показали вам, как в Англии обходятся с разбойниками.
— Что вы за безрассудный народ, — спокойно возразил Дэвид, — болтают, бахвалятся, а у самих топор над затылком висит. Будь она проклята, ваша Англия! Еще слово, и оно будет твоим последним.
— О, Ральф Сортон, — прошептала Молли, — помолчи ради меня.
— Мы в руках божьих, — бормотал Бловерпул. — Да будет воля его! Пол Джонс стал негодяем, но старого друга своего отца от убивать все-таки не станет.
Они быстро дошли до мыса и спустились на пляж. Ночь и ветер, казалось, заключили союз. Растревоженное штормом море глухо шумело, а когда где-то в неоглядной дали проблескивали звезды, в их неверном свете можно было различить гонимые по Каналу белопенные валы. Однако под защитой скалистого берега море было спокойнее; тихо покачивались на волнах три гордые высокие мачты, темный контур корабля скупо подсвечивался одиноким огоньком на палубе. Они долго шли по острой, мокрой от пены гальке. Внезапно из-за выступа скалы вынырнули два нечетких силуэта. Послышался свист, Дэвид ответил. Люди подошли поближе и о чем-то пошептались с ним. Вдруг Дэвид схватил Молли и поднял ее на руки, как ребенка. В тот же миг другой моряк подхватил ее мамашу. Обе женщины разом жалобно вскрикнули.
— Пожалейте, — причитала Мэри, — за что вы хотите нас убить?
— Глупые гусыни, — ворчал Дэвид, — кому нужна ваша жизнь? Вас в шлюпку несут, вон она, за камнем, а остальным придется ножки замочить.
Всех усадили в шлюпку, и длинные весла бесшумно ударили лопастями море.
Тем временем Пол Джонс шагал вместе с дрожащим от страха Уиллби по дороге в Уайтхевен. Час был поздний, город спокойно спал, не подозревая об опасности, которую нес им этот отважный человек. Матросов с “Охотника” рядом не было, под водительством сведущего человека они пробрались к форту, где в укромном месте должны были поджидать своего капитана.
