Едва приступили; наморщили лбы
И долго в раздумьи молчали.
Внезапно, пока еще всех остальных
В дугу размышление гнуло,
Воскликнул один: "Это выпуклый плод!"
"Трава!" - другой, "Дерево!" - третий.
Подобное слыша, случившийся врач
(Он был из земли сицилийской)
[f] Кишкою издал непристойнейший звук
В издевку над бредом новейших наук.
- И, конечно, разгневались страшно они,
закричали, какой он невежа?
Чтобы дерзко на диспуте так поступать,
надо быть, несомненно, нахалом.
- О нет, не смутились парнишки ничуть.
Платон там присутствовал, благостен был,
Он бровью не дрогнул и вновь напустил
Мальчишек разделывать тыкву.
И снова все скрючились.
55. Восхитительный Алексид искушает нас поистине царской закускою, от которой у знатоков текут слюнки [Kock.II.392]:
Я очутился там в разгаре праздника.
(60) Водой полили руки, столик раб принес:
На нем не сыр лежал, не россыпи маслин,
Пахучая приправа чепуховая, -
О нет, благоухая, блюдо дивное
На нем лежало, чудно представлявшее
Сезоны года и круговорот времен.
Был небосвод представлен полушарием,
На коем красовались все созвездия:
Козлят и рыб там скорпион преследовал,
А звезды были - ломтики яичные,
[b] Когда же мы взялись за мироздание
С напарником вдвоем, весь труд достался мне:
Всё толковал о чем-то он отчаянно
И головою тряс, а я усердствовал,
Покуда блюдо решетом не сделалось.
56. Грибы (MYKAI). Аристий [TGF2. 727]:
От грибных раскатов грома трясся каменный порог.
Полиох [Kock.III.390]:
Посыпанный мякиной, черный, маленький
Ячменный хлебец каждый дважды получал
[с] На дню, немного смокв; грибы мы жарили,
В ненастный день ходили за улитками;
Из здешней зелени еще чего-нибудь.
Иль давленых маслин, вина немножечко -
Отменной местной дряни.
Антифан [Kock.II. 111]:
Обед - ячменная лепешка, что на бой
За дешевизну выйдя, ощетинилась
Мякиной грозно, луковица ириса,
Приправа, гриб, осот, {175} еще чего-нибудь,
{175 Осот — растение семейства сложноцветных (Sonchus aspera).}
[d] Чем нас, убогих, кормит место жалкое.
Так мы живем: без жара, без огня в крови.
И кто, имея мясо, станет есть тимьян,
Слыви он хоть адептом Пифагоровым?
И продолжает:
Кто знает жребий свой? И что нам вынести
Еще придется? Так пожарь же два гриба,
Вот этих, из-под дуба каменного.
[О том,] что ученик Исократа Кефисодор в сочинении против Аристотеля (оно состоит из четырех книг) упрекает философа за то что тот посчитал ниже своего достоинства заняться собиранием пословиц, тогда как Антифан написал целую пьесу, озаглавленную "Пословицы". Из нее цитируются следующие стихи [Kock.II.88]:
Да если б я притронулся к чему-нибудь
Из вашей снеди, мне бы показалося,
Что ем грибы сырые или яблоки
Кислейшие или еще чего-нибудь,
Чем морят смертных.
57. Грибы зарождаются в земле, и лишь немногие из них съедобны, большинство же вызывает удушье. На этом основана и шутка Эпихарма:
Вы прямо, как грибы сушеные,
[f] Меня задушите.
Никандр перечисляет в "Георгиках" ядовитые грибы:
Все те страданья и злоба, какие
Каменный дуб и простой, олива и груша накопят,
Тяжестью смертной в грибах набухают.
Говорит он также и что
Если сокроешь глубоко в навозе смоковницы стебель,
(61) После его увлажнишь текучею вечно водою,
То прорастут от ствола грибы безвредные; только
С корнем их от основанья не отрывай.
[Остальное было неразборчиво]. {176}
{176 Приписка эпитоматора.}
Так ты поганки-грибы (α̉μανίτας) посадишь, -
пишет там же тот же Никандр. А Эфипп [Коск.II.263]:
Чтоб, как грибы, я мог бы задушить тебя.
Эпархид рассказывает [FHG.IV.404], что когда поэт Еврипид гостил в Икарии, он сочинил эпиграмму по случаю гибели целой семьи - матери, [b] двоих взрослых сыновей и незамужней дочери: они отравились, поев в поле ядовитых грибов. Эпиграмма такова:
Гелиос-бог, бороздящий эфира нетленного сферу!
Зрел ли такую беду зрак ослепительный твой?
Мать, дочь-девицу и двух близнецов уже возмужалых
Разом похитила смерть в день для семьи роковой.
Диокл Каристийский пишет в первой книге трактата, озаглавленного [с] "Здоровье": "Из диких растений для варки пригодны белая свекла, мальва, щавель, крапива, лебеда, трюфели и грибы".
58. Поручейник (ΣΙΑ). Спевсипп во второй книге "Подобий" говорит, что он растет в воде, подобно болотному сельдерею. Поэтому и Птолемей Эвергет, второй царь Египта, требовал переписать гомеровский стих следующим образом [Од.V.72]:
