Странная картина открылась перед ними. Прямая, как стрела, дорога шла по отлогому склону и делила его пополам, выпирая высоким горбом, точно опрокинутое вверх дном корыто. Справа от неё снег осел, растаял, и всё широкое поле казалось сплошным яркосиним озером, по которому бежала мелкая сверкающая рябь.
Плотно утрамбованная дорога, словно плотина, сдерживала эту массу весенних вод, зато слева от дороги снега почти уже не было, по яркоры-жим проталинам, извиваясь, как змейки, неслись вниз бесчисленные ручейки. А где-то внизу гулко шумела невидная под снегом весенняя речка.
И всё кругом струилось, и булькало, и звенело. Звенели ручьи, звенели в небе невидимые жаворонки, звенели под ногами хрупкие льдинки, звенел в ушах ласковый, упругий ветер, казалось, само солнце звенит, и поёт, и смеётся.
И городских ребят, впервые в жизни попавши! ранней весной в деревню, охватил восторг. Севе вдруг показалось, что и в нём самом всё зазвенело и запело, и неожиданно для самого себя он вскинул кверху руки, поднял голову и побежал навстречу ветру и солнцу, громко крича самое яркое и самое радостное слово, пришедшее в голову:
- Победа! Ура! Ура! Победа!
- Ура! Ура! Победа! - закричал и Миша, привыкший во всём подражать старшему брату, и тоже, вскинув руки, побежал за ним.
Ноги у них уже давно были мокрые, шапки съехали на затылок, щёки пылали, ярко горели глаза.
- Миша, знаешь что? - Сева внимательно огляделся вокруг. - А что если взять да перекопать дорогу? Канаву сделать, а? Вот хлынула бы вода - у-у-у!
- Сева! Давай! Интересно!
- Давай! Обегаем домой: я видел там в сенях, в углу, лопаты.
Дома по прежнему никого не было, только в кухне возилась старушка-сторожиха.
- Миша! И знаешь что?! Давай никому не скажем, что это мы, - заговорил Сева, когда они с лопатами вернулись на дорогу, - пусть это будет наш сюрприз. Им-то ведь некогда снег счищать, а мы тут как тут! Накопаем канавок, - это поле скоро и очистится. Вот здорово-то будет!
Копать оказалось не так легко: дорога была плотно утрамбована и, постепенно оттаивая, взялась льдом. Мальчики старались вовсю. Они вели свои канавки снизу навстречу воде. Дело подвигалось медленно. Сева был ловок и силён, - и то канавка получалась неглубокая, узенькая, а у Миши шла просто какая-то царапина. И вдруг настал момент, когда севина лопата сразу - легко и быстро - вонзилась в рыхлый снег. Очевидно, у основания дорожного бугра вода уже начала просачиваться. Сева ударил лопатой, целая глыба плотного снега дрогнула, кувырнулась - и вода хлынула в канавку.
- Ура-а! - закричал Сева. - Миша! Смотри! Что делается-то!
Миша бросил лопату и подбежал.
Шумный поток воды хлестнул через дорогу, кружась, бурля, вползая на берега канавки. Вода отрывала куски этих неверных берегов и, вынося их на свободное место, разливалась широким потоком по рыжей проталине и уходила вниз, к невидимой шумливой речке.
- Ну и жара! - воскликнул Сева и, сбросив с плеч ватник, кинул его на руки брату. - На, держи, я ещё расширю канавку!
Он снова крепко ударил лопатой. И вдруг чьи-то сильные руки схватили Севу сзади за плечи и оттолкнули в сторону.
- Что вы наделали! Вредители! Что вы наделали! - гневно кричал над ним звонкий мальчишеский голос.
Сева повернулся и бросился с поднятыми кулаками на обидчика. Это был невысокий, коренастый мальчуган лет тринадцати. Одним ловким движением он снова оттолкнул Севу так, что тот едва устоял на ногах. Мальчик что-то кричал, но Сева и сам кричал на него, громко ревел Мишка, - и Сева не разбирал, что кричит мальчик.
И вдруг, прежде чем Сева успел снова наброситься на него, мальчик выхватил из рук Миши свой ватник и ткнул его в канавку, стараясь остановить бурно хлеставшую воду.
Сева на мгновенье опешил. Миша заревел ещё громче.
- Придерживай лопатой! - прикрикнул мальчик, ожесточённо запихивая ватник. - А то унесет.
- Ты что, с ума сошёл?! - закричал Сева и вдруг сразу осекся и умолк. Только сейчас дошло до его сознания, о чём кричал мальчик.
- Мы тут под овёс поле готовим, а вы воду спускать!
Сева растерянно остановился.
- Что стоишь? Держи лопатой, говорю, - ведь холодно рукам-то! - кричал мальчик, стоя на коленях перед канавкой и держа обеими руками уже набухший ватник.
