Много внимания было уделено обоснованию необходимости и допустимости с точки зрения соответствия нормам международного права создания в Японии польского легиона. Пилсудский успокаивал японских адресатов «Объяснений», что существует столетняя традиция создания за рубежом польских легионов, поэтому никто не обвинит их в том, что они пользуются какими-то новыми средствами ослабления своего противника. Весьма показательна оценка им значения создания польского легиона: большая часть поляков трактовала бы его как зародыш будущей армии, а для мирового сообщества он бы стал символом ненависти поляков к русскому господству. Выиграли бы от создания легиона и японцы, так как это привело бы к массовому дезертирству из русской армии и ее серьезной дезорганизации, а также увеличило численность японских сил на фронте.
Важным для понимания хода мыслей Пилсудского и его ожиданий от переговоров с японцами следует считать «Заключение», в котором было сформулировано отношение к возможным формам сотрудничества ППС с японским правительством. Делая выбор между краткосрочным соглашением, рассчитанным только на период войны Японии с Россией, и долгосрочным, которое позволяло бы создать длительную угрозу России, Пилсудский однозначно отдавал предпочтение второму Р. Сьвентек в связи с этим приходит к выводу, что Пилсудский в тот момент не питал надежд на скорое решение польского вопроса, а предложение о создании польского легиона в Японии делалось им исключительно по тактическим соображениям. От поездки в Токио инициатор проекта «Вечер» ждал только получения денежной субсидии в 10 тысяч фунтов стерлингов, решение о выделении которой, как он знал, было уже принято.
С этим утверждением польского историка можно согласиться с большими оговорками. Если бы Пилсудский думал только о получении японских денег за информацию разведывательного характера, то ему вряд ли нужно было самому ехать в Токио. Это мог с таким же успехом сделать и его соратник Йодко-Наркевич. Ведь именно он первым установил контакт с японскими дипломатами в Лондоне, договорился с ними о ежемесячной выплате ППС 90 фунтов за информацию разведывательного характера, обрабатывал поступавшие из России в Краков сведения и направлял готовые донесения в Лондон для передачи японцам. Наконец, он получил их обещание дать полякам на закупку оружия 10 тысяч фунтов в британской валюте, которые Пилсудский надеялся получить в Токио.
Вне всякого сомнения, будущий маршал в 1904 году понимал, что польский вопрос давно уже утратил свой международный характер, Западная Европа потеряла к нему всякий интерес. Выход же на авансцену современной истории новой державы, не втянутой в запутанные европейские отношения, не сулившие полякам каких-либо перемен к лучшему, мог переломить неблагоприятную ситуацию и вновь вернуть тему Польши в мировую политику. Как вспоминал много лет спустя соратник Пилсудского Валерий Славек, именно это намерение Пилсудский назвал на октябрьской 1904 года конференции ЦРК ППС основной целью своей поездки в Токио[38].
Шанс на успех был невелик, но он все же был, и его нельзя было упустить. Поэтому Пилсудский и отправился в Токио лично, оставив семью без копейки денег и партию в тот момент, когда в Царстве Польском в любой момент могли начаться серьезные события, которых он ожидал с момента создания ППС. Конечно, деньги были нужны, но ведь найдет же он уже в 1905 году способ добывать их, не покидая России. А вот еще одна оказия вступить в непосредственные отношения с правительством сильного государства и попытаться склонить его к поддержке польского вопроса в ближайшее время могла и не представиться. И наилучшим выходом было бы долгосрочное, а не кратковременное сотрудничество, опирающееся только на заинтересованность японцев в получении разведывательных сведений.
Еще один документ, подготовленный во время плавания через Тихий океан, был озаглавлен «Слабые стороны России». В нем Пилсудский обосновывал особую, более значимую, чем у финнов или кавказских народов, роль, которую поляки могут сыграть в ослаблении России. Это был первый документ, предназначавшийся для иностранного правительства, в котором «товарищ Мечислав» сформулировал свое понимание единственно возможной польской политики в отношении России. Он считал нужным сделать все возможное для расчленения Российского государства по национальным рубежам и восстановления самостоятельности насильно включенных в его состав народов. Только в случае ослабления России Польша сможет почувствовать себя в безопасности, впрочем, как и Япония. И начать и возглавить эту борьбу из всех народов Российской империи в состоянии только поляки.
