Пилсудский - страница 176

Всей этой грязи, непорядочности, моральному разложению властных структур противопоставлялся образ маршала – скромного (ездит вторым классом, отказался от маршальского жалованья, до сих пор ходит в сером мундире легионера), человеколюбивого, думающего только о судьбе страны и общем благе, настаивающего на моральном оздоровлении (санации) государственной жизни. В повсеместное употребление было введено еще одно определение Пилсудского – «дедушка». В марте 1926 года по всей стране необычайно торжественно, почти на уровне государственного праздника, были отмечены именины 58-летнего маршала. Его славили, славили, славили и при этом настойчиво внушали полякам мысль, что государство должно жить не по конституции, поскольку она плоха, а по понятиям Пилсудского – единственного человека в Польше, знающего, что нужно стране. И эта пропаганда давала результаты. Так, 25 апреля некий Вокульский из Ловичского повета послал ему следующего содержания письмо: «Любимый пан комендант. Во имя Господа Бога войди в правительство председателем кабинета, разгони эту грызущуюся банду и правь нами жестко, по-божески, чтобы и волк был сыт, и коза цела. Народ будет за это тебе благодарен...»[213]

Росту авторитета «отшельника из Сулеювека» как неповторимого потенциального спасителя отечества способствовала наблюдавшаяся в этот момент глубокая дискредитация польской демократии образца 1921 года. В феврале – марте 1926-го произошло сближение правых и центристских партий по вопросу об основных направлениях реформирования польского парламентаризма. Поскольку сейм первого созыва не имел права менять конституцию, они сошлись на том, что прежде всего следует пересмотреть процедуру роспуска парламента и закон о выборах. Итогом этих перемен стало бы существенное увеличение в парламенте представительства польских правых и центристов. Тема необходимых перемен в польском парламентаризме в первые месяцы 1926 года отчетливо выбивалась на первый план на страницах правой и центристской прессы, в выступлениях крупнейших политиков в сейме, на митингах и собраниях. Стихийные общественные настроения недовольства усиливались целенаправленной партийной пропагандой.

Что касается левых партий, то они все больше склонялись к признанию необходимости досрочного роспуска парламента и проведения новых выборов в сейм на основании прежнего закона. А поскольку надежд на самороспуск сейма не было, то они не прочь были поддержать Пилсудского, если он решится на вооруженный путч и разгон парламента.

Существует достаточно много свидетельств того, что Пилсудский в последние месяцы перед государственным переворотом вел переговоры с рядом влиятельных представителей помещиков и предпринимателей, обещая в случае прихода к власти добиться пересмотра закона об аграрной реформе, ограничить социальное законодательство и т. д. Эти его действия указывали на желание привлечь на свою сторону те влиятельные социальные группы, которые традиционно были опорой национальных демократов. Но при этом Пилсудский не порывал отношений со своими сторонниками в левых партиях, а также с руководителями левого профцентра, имевшими возможность с помощью стачки железнодорожников парализовать жизнь в стране, в том числе и затруднить военные перевозки.

Вхождение социалистов в состав правительственной коалиции и кабинета позволяло Пилсудскому, в соответствии с его планом, мешать ее сплочению. Уже в начале февраля Морачевский поставил на заседании парламентской фракции ППС вопрос о выходе из коалиции, но не получил поддержки. После этого министр-социалист без согласования с руководством партии оставил свой пост. Но на этот раз кризис не разразился. Большинство в руководстве соцпартии не было заинтересовано в новом обострении политической ситуации без видимой причины. Вместо Морачевского в правительство был введен Норберт Барлицкий, не испытывавший к Пилсудскому излишних симпатий.

Пилсудский попытался свалить кабинет с помощью отставки Желиговского, но Скшиньский ее не принял. И все же этому горемычному правительству не суждена была долгая жизнь. Начавшийся еще при Грабском экономический кризис так и не был преодолен в первые месяцы 1926 года, переговоры о зарубежных кредитах затягивались, непрерывно росла безработица. Вновь стал нарастать социальный протест, все чаще отмечались стычки безработных с полицией. Нужны были решительные меры по оздоровлению экономики. Предложенный 19 апреля правым министром финансов Ежи Здзеховским план ликвидации бюджетного дефицита предусматривал временное повышение на 10 процентов всех налогов, кроме имущественного, таможенных пошлин, введение налогов на помол зерна и осветительные электроприборы, снижение заработной платы государственным служащим, пенсий и пособий инвалидам, увольнение из армии части офицеров и сокращение 18 тысяч железнодорожников. Он вызвал протест социалистов, предложивших другое решение вопроса – увеличить поступления от налога на имущество, уменьшить расходы на армию, сократив продолжительность срочной военной службы в два раза, расширить масштаб общественных работ для безработных. Не получив поддержки у партнеров по коалиции, ППС 20 апреля покинула ее. В Польше разразился очередной, уже четвертый за неполные три года правительственный кризис. Таким образом, события развивались в полном соответствии с планом Пилсудского.