На следующее утро налегке восходители быстро Достигли вершины Раздельной. Но что это? Оказывается, гребень вершины, ведущий к пику Дзержинского, обрывается здесь ледовой стеной. Вторая такая же стена встает за перевальной точкой, после ровного плато, у подножия пика Дзержинского. И под самой вершиной крутой обледеневший гребень снова обрывается отвесной ступенью. А у альпинистов даже нет с собой ледовых крючьев. Неужели придется вернуться вниз?
После недолгих споров Белецкий и Федоров решают обойти провал низом с южной стороны, заночевать в верховьях ледника Дзержинского и оттуда попытаться штурмовать пик по склонам, примыкающим к южному гребню. Кизель не верит в реальность этого плана, но соглашается сопровождать друзей до места ночевки. Альпинисты возвращаются к палаткам и собирают рюкзаки. На вершине, между заструг снега, они оставляют заброску: две пачки сухого спирта и немного продуктов. Начинается спуск на юг, в не исследованные еще верховья ледника Дзержинского. Очень скоро восходители убеждаются, что карта этих мест неточна. На ней — ровный меридиональный ледник, а в действительности он изгибается дважды, почти под прямым углом. Фирн, потом глубокий снег, потом снова фирн. К вечеру измученные альпинисты подходят к намеченному месту лагеря № 4.
Здесь остается Володя Кизель. Договорились, что он будет ждать друзей двадцать четыре часа.
Раннее утро. Солнечные лучи уже коснулись вершины пика Дзержинского, но внизу, в тени, — отчаянно холодно. Мерзнут руки в толстых рукавицах, щиплет щеки и нос, порывистый ветер проникает под штормовые костюмы и меховую одежду, пробирает до костей. Высокие слоистые облака сулят близкую непогоду. Склон сплошь изрезан трещинами, и альпинисты идут на укороченной 20-метровой веревке. Впереди Белецкий. Евгений пытается установить какую-либо закономерность в расположении трещин, но вскоре понимает, что это сделать невозможно. Через непрочные снежные мостики приходится перебираться ползком.
В час дня связка сворачивает с восточного гребня и начинает двигаться влево вверх по стене пика по направлению к его южному гребню. Склон очень крут, приходится идти, тщательно страхуясь. Кошки хорошо держат на твердом фирне, но после нескольких часов работы голеностопы начинают невыносимо болеть. Наконец альпинисты достигают гребня. Отсюда путь до вершины уже несложен. Однако с первой вершины пика Дзержинского видна вторая, и она метров на пятьдесят выше. Разумеется, бюст должен быть установлен на ней! Ко второй вершине ведет широкий пологий гребень, но до нее еще почти километр пути. Успеть бы спуститься до темноты! Они уже почти бегут по пологому гребню. И скоро достигают вершины пика. Высота 6713 метров. Из камней быстро складывают небольшой тур. Прячут в него записку а сверху устанавливают бюст, развернув его лицом к Москве. Теперь как можно скорее вниз.
Погода портится. Со скоростью курьерского поезда накатывает молочная масса тумана. Быстро темнеет. Идущего впереди Федорова сменяет Белецкий. Перед глазами сплошная темно-серая пелена. Вдруг снег под ногами обрушивается и Евгений летит вниз. Резкий рывок — и он повисает на веревке. Обвязка впивается в грудь. Еще рывок — и Белецкий спускается еще на несколько метров. Веревка замирает: очевидно, Федорову удалось ее закрепить, теперь, когда ощущение падения ослабло и тело почувствовало надежную веревку, к альпинисту вернулось спокойствие. Вокруг темно и тихо, но Белецкий уже понимает, что провалился не в трещину. Он вглядывается вниз. Под ногами облака, и в их разрывах что-то чернеет. С ужасом осознает, что висит над Алайской долиной, над 3-километровым обрывом. Что же делать? Белецкий пытается достать ледорубом до склона. Не получается. Раскачавшись, он наконец дотягивается до нависающей ледовой стены. Подниматься вверх по веревке нет сил. К тому же над головой снежный карниз: веревка глубоко врезалась в него. Евгений с тревогой подумал, что на эту веревку он сегодня дважды наступил острыми зубьями кошек.
— Ваня! — кричит Белецкий. — Ваня! Никакого ответа. На гребне завывает ветер, а здесь, под карнизом, гулкая тишина, и от каждого движения веревка начинает медленно вращаться. Обвязка все туже сжимает ребра, каждый глоток воздуха дается с трудом. Ладони покрываются липким потом, кровь болезненными толчками пульсирует в висках и в горле, сознание начинает мутиться… Неужели это конец? Рывок веревки заставляет Евгения очнуться. Он снова осматривается, и теперь ему кажется, что внизу, всего в нескольких метрах, — крутой снежный склон.
