Конечно, первой мыслью Терещенко было, что все-таки Михайлов сильно повредился головой. Но это была только первая мысль. Потом он подумал, что лишь такой бред и мог заставить молодого участкового полезть в архив в поисках дела, закрытого одиннадцатого лет назад. Медсестра с каталкой! В Корчаковке!
— Эта дамочка что ж, даже дату запомнила? — спросил он.
— Она говорит, что вычислила ее. На поезде она ехала в Омск, чтобы получить там прописку и новый паспорт. В нем стоит дата выдачи, по ней она и определила… Я так понял, что, если бы не преследования, которым она стала подвергаться после визита в Корчаковку, она вообще бы забыла эту историю. Но теперь, мол, она вынуждена защищаться.
— От кого?
— От того, кто ее преследует! Она думала, что это милиция, но потом почему-то передумала…
— Ты паспортные данные этой дамочки переписал?
Мишаня покраснел.
— Нет. Но у меня есть телефон ее подруги в Новосибирске. Кстати, в этот двухмесячный промежуток подруга успела погибнуть.
— Погибнуть?
— Ее сбила машина. Вроде бы несчастный случай. Я хотел выяснить, но не успел.
— Значит, ты решил заняться убийством Штейнера потому, что оно тоже было совершено семнадцатого августа?
— Ну, как бы маловероятно, что в один день в Корчаковке могли произойти два абсолютно не связанных друг с другом убийства. И потом, в убийстве Штейнера много белых пятен.
— Это я заметил.
— Дело в том, что показания этой москвички показались мне знакомыми. Я долго вспоминал и, наконец, вспомнил. В нашей деревне есть один человек, который тоже утверждал, что трупов семнадцатого августа могло быть больше. Это Фекла Суботникова. Она рассказала однажды, что, когда в дом убитого Штейнера приехала милиция, когда шли следственные действия и кого-то вели в дом для опознания трупа, сам Штейнер, живой и невредимый, стоял в кустах соседского сада и наблюдал за тем, что происходит. Тогда кто же лежал в доме?
Терещенко поймал себя на том, что его рот приоткрыт. «Смешно я, наверное, выгляжу» — подумал он и сглотнул.
— Я собственно, для того и пошел к Суботниковой, чтобы поговорить об этом, — как ни в чем не бывало, продолжил Михайлов.
— Я не видел ее показаний в деле, — сказал Терещенко.
— Они есть, но в них нет ничего особенного. Проблема в том, что ей самой увиденное показалось настолько странным, что она не рискнула признаться, когда ее допрашивали официально. Но потом все же пошла в милицию и обо всем рассказала. К сожалению, в тот момент уже было точно известно, чьи отпечатки остались на ноже, и показания Суботниковой выслушали, но не записали. Скорее всего, посмеялись. Расследование велось спустя рукава, как мне кажется…
— Я был у Суботниковой. Она ведь сильно поддает? Ее рассказ и правда кажется бредовым.
— Да, но в нем есть один любопытный момент. Живой Штейнер не просто стоял в кустах — он там постоял, а затем направился в дом к своему соседу Антипову. Сейчас это дом номер семь, он принадлежит Долгушиной, она купила его в девяносто третьем году. Суботникова утверждает, что Штейнер точно вошел, поскольку хлопнула дверь! Более того, у Антипова была очень злая собака, которая передушила всех соседских кур и гусей. Видимо, в ту ночь она была привязана. То есть Антипов мог ждать гостя. Он мог заранее подготовиться к тому, чтобы спрятать Штейнера. В любом случае, мне были интересны показания этого Антипова. Видел ли он Штейнера? Действительно ли тот приходил к нему домой? Может, это было в другое время, и Суботникова просто спросонок объединила два разных события? Но показания Антипова из дела исчезли!
— Исчезли?!
— Да. Там лежит протокол допроса Антипова В.С., все начинается стандартно: дата, паспортные данные. Но самих показаний нет. Их кто-то вынул.
— А Антипов был на опознании Штейнера?
— Вроде, был.
— То есть он подтвердил, что лежащий перед ним человек — это его сосед Штейнер?
— Насчет того, что убитый был Штейнером, нет никаких сомнений. Его опознала мать и несколько других людей. Но даже если Суботникова ошибается со временем, и на самом деле она просыпалась два раза: когда Штейнер стоял в саду у Антипова, и когда уже приехала милиция, то все равно, это слишком серьезные показания, чтобы от них отмахиваться! Если Штейнер заходил к Антипову ночью, то зачем? Согласно официальной версии, он всю ночь пил с дружками. Кстати, пил, но пьяным не был совершенно!
