— Вы знаете, что только что обедали с Петерсом Латышом?
— Это все, что вы хотели мне сказать?
Мегрэ не моргнул глазом. Приблизительно такого ответа он ожидал.
Он вновь зажал в зубах трубку, ибо, обращаясь к миллионеру, все-таки вынул ее, и проворчал:
— Да, все!
Казалось, он был доволен собой. Ливингстон с непроницаемым видом проследовал дальше и скрылся в кабине лифта.
Время перевалило за половину девятого. Симфонический оркестр, который играл, пока подавали обед, уступил место джазу. В холле стали появляться новые лица.
Мегрэ еще не обедал. Он продолжал стоять посредине холла, не выказывая никаких признаков нетерпения. Управляющий то и дело недовольно и тревожно поглядывал на него издалека. Самые мелкие служащие отеля, проходя мимо, принимали сердитый вид, старались ненароком толкнуть его.
Мегрэ был в «Мажестике» не ко двору. Он упорно возвышался как черная скала среди позолоты и люстр, шуршания вечерних платьев, меховых манто, надушенных и сверкающих туалетов.
Первой из лифта вышла миссис Мортимер. Она успела переодеться и теперь кутала оголенные плечи в блестящую накидку, подбитую горностаем.
Казалось, она была удивлена, не найдя тех, кого ожидала, и принялась расхаживать по холлу, мерно постукивая высокими золочеными каблучками.
Резко остановившись у барьера из красного дерева, где располагались служащие регистратуры и переводчики, она что-то сказала им. Один из служащих нажал на красную кнопку, снял телефонную трубку.
На его лице отразилось удивление, он подозвал рассыльного, и тот заторопился к лифту.
Миссис Ливингстон проявляла заметное беспокойство.
Через стеклянную входную дверь можно было различить обтекаемые формы лимузина, стоявшего у края тротуара.
Рассыльный вернулся, что-то сказал служащему. Тот, в свою очередь, передал его слова миссис Мортимер. Она отрицательно качнула головой. Похоже, бросила что-то вроде:
— Но этого не может быть!
Мегрэ поднялся по лестнице, остановился у номера 17, постучал. Как и следовало ожидать, после сцены, свидетелем которой он был, ответа не последовало.
Мегрэ открыл дверь — гостиная была пуста. На кровати в спальне лежал небрежно брошенный смокинг Петерса Латыша. Один из чемоданов был открыт. Лакированные туфли валялись на ковре, далеко отброшенные один от другого.
Явился управляющий, недовольно осведомился:
— Вы уже здесь?
— Ну что? Исчез, да?.. И Ливингстон тоже… Ведь так?
— Тем не менее не стоит драматизировать. Если ни того ни другого нет в номере, это не значит, что их нет в отеле.
— Сколько в отеле выходов?
— Три. Один — на Елисейские поля, другой — на улицу Аркад, наконец, служебный выход на улицу Монтье.
— Там есть вахтер? Позовите!
Телефон заработал. Управляющий был в ярости. Отругал телефониста, который никак не мог уяснить, что от него требуется. Потом враждебно взглянул на Мегрэ.
— Что все это значит? — спросил он комиссара в ожидании вахтера, который дежурил в маленькой застекленной будке у служебного выхода.
— Ничего или почти ничего, как вы говорите…
— Надеюсь, речь не идет о… о…
Слово «убийство» — кошмар всех владельцев гостиниц в мире, будь то скромный хозяин меблированных комнат или владелец шикарного отеля, — застряло у него в горле.
— Это мы выясним.
Появилась миссис Мортимер Ливингстон и осведомилась:
— Ну что?
Управляющий, изогнувшись в поклоне, что-то пробормотал. В конце коридора показалась фигура невысокого старичка с неопрятной бородой; одет он был кое-как и резко контрастировал с обстановкой отеля.
Конечно, ему предназначалось место в кулисах, иначе на нем была бы красивая униформа и лицо его было бы свежевыбрито.
— Кто-нибудь выходил?
— Когда?
— Несколько минут назад.
— Кто-то из кухни, наверное. Я не обратил внимания. Какой-то мужчина в кепке.
— Блондин невысокого роста? — перебил Мегрэ.
— Кажется, да. Я не присматривался. Он шел очень быстро.
— Больше никого не видели?
— Не знаю. Я ходил на угол за газетой.
Хладнокровие изменило миссис Мортимер Ливингстон.
— Ах так! Хорошо же вы ищете! — взорвалась она, обращаясь к Мегрэ. — Мне только что сказали, что вы из полиции. Мой муж, может быть, уже убит. Чего вы ждете?
