Серебряных дел мастер Егор Помо сделал также дарохранительницу в виде храма, чашу для святой воды, кропило, кадило и шесть лампад для украшения православной церкви, по брачному договору устроенной для Анны Павловны во дворце ее голландской резиденции, ибо выходившим замуж русским великим княжнам запрещалось менять православную веру на какую-либо иную. Однако новые родственники наследной принцессы, ставшей впоследствии королевой голландской, были недовольны ее вероисповеданием. Ярые протестанты, они настолько пренебрежительно относились к православным священникам, служившим при ее личной придворной церкви, что даже вовремя не позвали их к умирающей, и отходная молитва была прочитана уже над усопшей 1 марта 1865 года вдовствующей королевой, а на отпевании сын-король, принц и двор преспокойно отсутствовали. Все королевские почести отдали королеве Анне Павловне (хотя и русской великой княгине-иноверке) в протестантском храме, а затем с пышностью упокоили ее в Новой Кирхе в Дельфте рядом с другими представителями династии Оранских-Нассау.
Гравюра Меку. Портрет великой княгини Анны Павловны
А к бракосочетанию в 1824 году самого младшего брата Александра I, великого князя Михаила Павловича с принцессой Вюртембергской, получившей в России при переходе в православие имя Елены Павловны, царствующий венценосец подарил новобрачным дачную резиденцию в Ораниенбауме. Для срочного обновления окладов икон Богоматери и Христа Вседержителя в иконостасе домовой церкви Св. Пантелеймона в Меншиковском дворце, обратились к Георгу-Фридриху Помо. И старый мастер не подкачал. Чеканка исполнена так искусно, что создается полное впечатление, как будто легкий ветерок развевает прихотливо струящиеся складки одежд невесомо попирающих пышные облака небожителей. Кажется, что драгоценные ризы Всевышнего и Пресвятой Девы покрыты тончайшей изящной вышивкой. Серебро красиво и весьма эффектно сочетается с позолоченными лучистыми нимбами и «солнечным» сиянием вокруг Всевидящего Ока, окруженного венком «белых» клубящихся облачков с порхающими крылатыми головками шаловливых херувимов [98] .
Фёдор (Фридрих-Йозеф) Кольб
Одним из лучших петербургских мастеров первой четверти XIX века по праву считался и Фридрих-Йозеф Кольб, прибывший в Северную Пальмиру в 1793 году из епископства Вюрцбург в Баварии. После сравнительно недолгих лет ученичества у известного золотых дел мастера Кристофа-Фридриха фон Мерца талантливый юноша получил в 1798 году статус подмастерья, а в мае 1806 года сам стал мастером иностранного цеха. Коллеги по ремеслу дважды, в 1822 и 1824 годах, выбирали своего достойного собрата помощником цехового старосты. У него, соединявшего опыт золотых и серебряных дел мастера со знанием тонкостей профессии ювелира, всегда было множество учеников.
Те же 1820-е годы оказались для Кольба, теперь чаще именуемого на русский лад «Фёдором», особенно успешными. Он настолько быстро работал, что по три раза в год представлял в Пробирную Палатку для клеймения всевозможные ковши, лоханки, шандалы, перечницы, ложки, щипцы и прочее, необходимое для сервировки стола, а одновременно прекрасно справлялся с многочисленными заказами от Придворной Конторы. Работы мастера столь хороши, что в 1825 году ему доверили сделать чайный сервиз, преподнесенный вместе с великолепной коляской самим Николаем I своему шурину, принцу Вильгельму Оранскому, гостившему с супругой, великой княгиней Анной Павловной, у августейших русских родственников.
В том же году серебряных дел мастер Кольб сменил при Дворе не только бронзовых дел мастера Диннера, но и два года проработавшего там (и даже пожертвовавшего ради этого купеческими выборами) мастера-серебряника Якова Петрова, а затем заключил контракт с обязательством «делать, поправлять и очищать серебряные вещи для Высочайшего Двора».
Фёдор Кольб хорошо был известен не только в Петербурге. Слава отличного серебряника докатилась даже до таганрогских обывателей. В 1817 году в далеком городишке ждали визита самого государя, а поэтому члены местного Греческого общества решили сделать императору Александру I подарок, напоминавший бы монарху об увиденных достопримечательностях благословенного края. В античные времена здесь жили древние греки, поклонявшиеся всемогущим богам-олимпийцам. Потому-то на серебряном блюде, на коем августейшему визитеру преподнесли традиционные хлеб-соль, высочайшее «вензелевое имя» окружали колесницы Зевса, Афины, Посейдона и Деметры. Между ними Кольб, тщательно проработав мельчайшие детали, запечатлел роскошные виды окрестностей. Правда, в православном соборе теперь молитвы о процветании Таганрога, застроенного рядами одноэтажных домишек, возносились жителями Христу. Но когда-то город хранила богиня мудрости, о плодородных нивах заботилась покровительница земледелия и таинственных Элевсинских мистерий, а бурным морем управлял хозяин подводного царства, подчас немилосердно колебавший сушу. Вероятно, не без улыбки самодержец прочитал велеречивую надпись на блюде: «Вашему Императорскому Величеству счастие имеем всеподданнейше поднести. Таганрогское Греческое общество тысяща осьмисот седьмагонадесять года». (См. цвет. илл. 8.) Разве мог тогда и помыслить глава Священного союза монархов Европы, что через какие-то восемь лет он, сопровождаемый супругой и небольшой свитой, вернется в этот маленький городок, чтобы отсюда под предлогом приключившейся скоропостижной смертельной болезни, тайно скрыться в небытие.
