А в 1810 году «француз» Помо, работая над созданием дарохранительницы столичного храма Владимирской иконы Богоматери, настолько умело воплотил в серебре рисунок протоиерея Голубева, что прихожане долгое время считали исполненное полностью в России дивное произведение «единственным в Петербурге по искусству исполнения и ценности». Да и неудивительно. Невольно восхищало, насколько великолепно отлиты, а затем искусно собраны воедино все части дарохранительницы, по обыкновению повторяющей облик церкви. С благоговением молящиеся рассматривали на ней художественно расположенные группы в скульптурных рельефах, воплощавших историю страданий, смерти и воскресения Спасителя. Из уст в уста передавалось, что на сию дарохранительницу только серебра и бронзы ушло более четырех пудов, а сам мастер за свою работу получил гигантскую сумму – тринадцать тысяч рублей ассигнациями.
Мастеру Помо, на сей раз поименованному «Жоржем», доверили и заблаговременное исполнение различных серебряных вещей для приданого великой княжны Анны Павловны. С 1811 по 1813 годы искусник трудился над большим столовым сервизом, поражающим обилием входящих в него вещей. И неудивительно. Ведь петербургский Двор не мелочился и выделил на эту работу более тридцати пудов серебра. Помимо четырех супниц-«теринов», двух больших овальных блюд под жаркое, двух поменьше с крышками, а также восемнадцати круглых, предусмотрены еще четыре блюда для пирожных, десять дюжин тарелок, ложек, вилок и ножей, шесть рюмочниц и двенадцать бутылочниц, дюжина двойных солонок с ложечками, четыре поддона для горчицы и столько же для уксуса и масла, четыре соусника и восемнадцать ложек соусных, четыре разливные ложки и две рыбные с прорезью. К десерту стол предполагалось сервировать парой кофейников и молочников, двумя сахарницами с ложечками, не считая еще четырех дюжин маленьких чайных ложечек, восьми дюжин ложек, вилок и ножей, а также восьми разнообразных подносов. В особый же прибор для завтрака включили восемнадцать тарелок, ложек, вилок и ножей, а также одну чашу и четыре кастрюли на поддонах. Не были забыты необходимые для освещения шесть больших шандалов о четырех подсвечниках каждый и дополнительно две дюжины одинаковых подсвечников.
9 февраля 1816 года состоялась пышная свадьба младшей сестры императора Александра I с Вильгельмом Оранским, наследным голландским принцем, а через месяц Егор Помо представил счет на законченный им серебряный с позолотой кофейный и чайный прибор, весивший «только» около 12 кг благородного металла. В него вошли кофейник, чайник, хрустальный сливочник в драгоценной оправе, сахарница, полоскательная чаша, корзинка для сухарей, поднос «красного дерева с серебряною по кругу галерейкою с ручками», шесть чайных ложек, ситечко и «сахарные щипцы». Одновременно мастер представил в Кабинет сделанные им из серебра восемь соусных ложек, по четыре для сахара и для горчицы, а также сорок две ложечки для соли, чтобы дополнить изготовленный еще в 1811–1813 годах на императорском заводе большой фарфоровый сервиз.
Неделей раньше мастер завершил и «серебряный туалет Вермель», то есть парадный вызолоченный уборный стол с принадлежностями для «волосочесания» будущей королевы Нидерландской. Без позолоты, правда, остался сам стол серебряный, весивший почти 150 кг благородного металла. На него с трудом водружалось тяжеленное, всего-то более двух пудов с четвертью, «зеркало с фигурами», а вокруг красиво размещались фланкированные парочкой шандалов два рукомойника с лоханью, шесть разнообразных коробок, две корзинки, четыре «помадницы», две щетки, два «казалета-курильницы» для подогревания углями нужных предметов, две пары лотков с щипцами для завивки локонов и с непременными булавками. Булавки в случае надобности вкалывались в специально для того предусмотренные две подушки. Для полного комплекта прилагались еще колокольчик для вызывания прислуги, поддон для двух стаканов и еще один большой подсвечник.
Но и этого было мало. Русская великая княжна располагала еще вседневным серебряным туалетом, хотя и без позолоты, но зато с тем же набором вещей. Правда, общий вес их на сей раз составлял «лишь» два с небольшим килограмма, причем львиная доля его приходилась на зеркало.
