Слэддер. Ну, Хваст, теперь нам больше нечего делать — осталось только изготовить Сырус.
Хваст. И как вы думаете его сделать, сэр?
Слэддер. Знаете, как убивают свиней в Чикаго? Нет, вы же еще не бывали за океаном. Ну, этих свиней пускают на конвейер, один человек перерезает им глотки на ходу, другой сбривает щетину, и так далее; каждый человек отвечает за что–то одно, а дело делают все вместе; и делают его очень быстро. Да, там путается под ногами еще один парень, присланный правительством (у нас в Англии их нет); если у свиньи есть признаки туберкулеза, он не пропустит эту свинью. Теперь вы думаете, что она пропала. Но нет! Свинья отправляется на мыло. Кстати, Хваст, сколько кусков мыла использовали в мире в прошлом году?
Хваст (встает). В прошлом году? Полагаю, у нас еще нет отчетов за прошлый год, сэр. (Идет к книжной полке).
Слэддер. Ну, тогда за позапрошлый.
Хваст (берет книгу, переворачивает страницы). Кажется, цифры приводятся на срок с первого марта по первое марта, сэр.
Слэддер. Это подойдет.
Хваст. Ах, вот она, сэр. Статистика по мылу за 12 месяцев до 1 марта этого года. Каждый из ста четырех миллионов потребителей использует в среднем по двадцать кусков в год. Также есть частичные потребители и случайные потребители. Все вместе — около 2100 миллионов, сэр.
Слэддер. Расходуют впустую, Хваст, расходуют впустую.
Хваст. Расходуют, сэр?
Слэддер. Расходуют попусту. Что, по–вашему, происходит со всем этим мылом, со всеми этими чудесными жирами? Полагаю, они именуют их протеинами. Протеины для вас полезны, Хваст.
Хваст. Что с ними происходит, сэр? Их используют.
Слэддер. Нет, Хваст. Они пропадают, уверяю вас. Они растворяются. Но они все еще здесь, Хваст, они все еще здесь. Весь этот чудесный жир где–то остается.
Хваст. Но…но, сэр…но…в канализации?
Слэддер. Все эти миллионы кусков мыла. Их там, должно быть, тонны, Хваст. И мы их получим.
Хваст. Вы чудесный человек, сэр.
Слэддер. О, у меня не так уж много мозгов. Столько же, сколько у всех прочих. Но я свои мозги использую, вот и все. Есть на свете люди поумнее меня…
Хваст. Нет, сэр.
Слэддер. О да, они есть. Их очень много. Но они — чертовы дураки. И почему? Потому, что не используют свои мозги. Они что–то болтают об изучении греческого языка. Греческого! Можете в это поверить? Что хорошего может дать им этот греческий язык?… Но мы еще не сделали деньги, Хваст.
Хваст. Я, кажется, неплохо разрекламировал наш продукт, сэр.
Слэддер. Не так быстро. Что, если они не станут его есть?
Хваст. О, они прекраснейшим образом все съедят, когда появится реклама. Они едят все, что рекламируют.
Слэддер. Что, если они не смогут это есть, Хваст?
Хваст. Не смогут, сэр?
Слэддер. Приведите мою дочь.
Хваст. Да, сэр (Он поднимается и идет к двери).
Слэддер. Битва при Ватерлоо была выиграна на поле в каком–то проклятом местечке. Целый миллион будет выигран или проигран в этом доме в ближайшие пять минут.
Хваст. В этом доме, сэр?
Слэддер. Да, в комнате Эрминтруды. Пошлите за ней.
Хваст. Да, сэр. Да. Мисс Слэддер! Мисс Слэддер!
Эрминтруда (из–за сцены). Да, мистер Хваст.
Хваст. Не зайдете ли вы в кабинет, мисс, мистер Слэддер желает поговорить с вами.
Эрминтруда. О да, мистер Хваст.
Слэддер. Проверка! Проверка!
(Снова появляется Хваст).
Хваст. Мисс Слэддер идет, сэр.
Слэддер. Проверка!
(Входит Эрминтруда).
Эрминтруда. Что такое, отец?
Слэддер. Как твои белые мышки, дитя мое?
Эрминтруда. Очень хорошо, отец, обе хорошо себя чувствуют.
Слэддер (достает из кармана коробочку, вынимает маленький кусочек сыра). Дай им это, Эрминтруда.
Эрминтруда. Вот это, отец? Что это?
Слэддер. Сыр.
Эрминтруда. Можно мне немного?
Слэддер. Нет, не трогай его!
Эрминтруда. Очень хорошо, отец.
Слэддер. Если ты его съешь, то…
Эрминтруда. Что, отец?
Слэддер. Все что угодно. Просто пойди и дай им сыр.
Эрминтруда. Хорошо, отец.
(Она идет направо, к двери, потом разворачивается и выходит вместо этого через французское окно в сад).
Слэддер. Почему ты пошла там, дитя мое?
Эрминтруда. О…ну… Я подумала, что будет чудесно пройтись по траве, отец. Я могу потом войти в гостиную.
Слэддер. О, очень хорошо. Но побыстрее, дорогая.
