Карикатура.
— Зависит от того, кто у вас офис-менеджер и кто руководитель, — отрезала я.
Карикатура не успокоилась.
— Дорогая, зачем вы приехали? Если вы когда и станете руководителем, это будет явно не сегодня.
— Дорогая, — сама не ожидала, что голос прозвучит так ядовито, — зачем вы нацепили на лицо эту восковую маску? Если кто из мужчин и обратит на вас внимание, это будет явно не сегодня.
Кое-где послышался мужской смех, кое-где более сдержанное хихиканье, а напротив меня — крупные слезы в маленьких глазках.
— Пойдем, — Роман Леонидыч бросил сочувственный взгляд на директрису из Луганска, взял меня под руку, и мы вернулись на тренинг.
Директриса в кабинет не зашла, и в тот день я ее больше не видела. Мы встретились много позже, при других обстоятельствах, и слезы мне вернулись сторицей.
Собственно, эпизод с ней был единственным мрачным пятном за весь день. Тренинг мне понравился, и даже не заметила, как стрелка часов подкралась к пяти, и он закончился.
Я спустилась на первый этаж. Следом по ступенькам бодро сбежал Роман Леонидыч.
— Машенька, — на ходу выкрикнул он, — вызови Наталье такси.
— Куда? — коротко спросила девушка, вооружившись телефоном.
— Вокзал, — так же коротко ответила я.
— Я так понял, на фуршет остаться не хочешь? — уточнил Роман Леонидыч.
Я покачала головой.
— Ну ладно, — сказал таким тоном, словно грехи мне отпустил. — А как там Леня?
— Леонид Михалыч… — акцент на отчестве, — наверное, на рабочем месте.
— Ты всегда называешь его так?
— А разве к вам сотрудники обращаются иначе?
— Ну, да, да, — он пошел на попятную. — Подождать с тобой, пока приедет такси?
— Спасибо, справлюсь.
И он, и я вздохнули свободней, обменявшись прощальными репликами, а Машенька попыталась задать кучу вопросов, вынудив меня ретироваться к кофейному автомату. Плевать, что Машенька обиделась. Больше мы ни разу не встретимся.
Мм… кофе… Я с удовольствием вдохнула терпкий запах, улыбнулась пришедшей и упорхнувшей мысли о сегодняшнем насыщенном дне и сделала первый глоток.
И тут же заметила, как вокруг моего стаканчика сцепились чужие пальцы… И после непродолжительного сопротивления стаканчик отобрали…
Я подняла глаза.
Напротив стоял Матвей, бывший регионал по югу и востоку, как он тогда представился. Стоял, пристально смотрел в глаза и улыбался. Наверняка, эта его улыбка очаровала не одного оператора юга и востока.
— Спасибо, — он приподнял мой стаканчик с кофе, слегка ударил им по моему носу, чокаясь, сделал глоток, — ты как всегда любезна.
— И как всегда, это взаимно, — огрызнулась я, стараясь, чтобы губы не расплылись в улыбке.
Встреча с Матвеем в киевском офисе удивила, если не сказать больше, ведь Леонид Михалыч уверял, что Матвея уволили, и он мечется в поисках новой работы…
Как-то смешинки в серых глазах и излишняя самоуверенность Матвея не производили впечатления несчастного человека, который не знает куда податься. Как по мне, он был убежден, что здесь и сейчас находится на своем месте, и все, кто попадает в поле его зрения, должны быть счастливы необыкновенно.
И я?
Даже опять оставшись без кофе?
— Рада угодить бывшему начальству.
Прислушалась к себе — не соврала, таки я была рада его видеть. И даже оставшись без кофе.
— Ну, — его улыбка стала шире, — у тебя будет еще море возможностей на фуршете. Я занял место рядом.
Я рассмеялась. Нет, я точно рада его видеть! Так весело и просто мне давно не было. Во-первых, на фуршет посторонних не пропустят, даже за такие веселые глаза, во-вторых, фуршет я проигнорировала, в третьих…
Матвей смутился, но только на секунду, а потом в отместку смутил вопросом меня:
— Как телефон? Работает?
— Ээ… Спасибо.
Скорей бы приехало такси. Никогда не слышала, чтобы приходилось ждать по полчаса. И все это время Матвей рядом, а говорить нам не о чем, да и не за чем.
— Да где же такси? — не выдержала я ожидания.
И тут же хохот Матвея. Громкий, раскатистый. Я подумала, что рухнут стены, и непроизвольно попыталась стопами плотнее прижаться к полу.
— Присутствие обязательно, — отсмеявшись, сказал Матвей. — Особенно, для тебя.
— Неужели?
Вместо ответа Матвей обернулся к Машеньке, следившей за диалогом с испуганным лицом, и приказал отменить такси.
