— Может, и путаю.
— Эм, между нами ничего не может быть, — наконец я услышала в голосе Майкла грусть по этому поводу.
— Знаю. — Я уставилась на ступеньки с облупившейся белой краской. Наклонилась и принялась ее отколупывать. — Пойду найду Калеба, воспользуюсь его предложением отвлечь меня.
— Не делай этого.
— Почему? Несмотря на вашу профессиональную этику, я на тебя чуть не набросилась. То мне кажется, что я тебе тоже нужна, а через секунду я уже в этом сомневаюсь. Я даже в зеркале себя не узнаю, потому что я никогда так себя не вела, а потом я знакомлюсь с Авой и…
У меня за спиной открылась дверь с проволочной сеткой, петли отчаянно нуждались в смазке. Я обрадовалась тому, что нас прервали, положив тем самым конец моему унижению, подскочила со ступеньки и наткнулась головой на что-то твердое, а потом почувствовала, как по моей спине потекла холодная слизь.
Я резко обернулась и увидела Дюна с контейнером, наполовину заполненным илом и головами лангустов.
Остальная половина была на мне.
На какую-то долю секунды все замерли. Я пугающе четко осознавала происходящее — ужас на лице Майкла, капающая с топика грязь, головы лангустов у меня в волосах.
Майкл быстро перешел к действию:
— Дюн, принеси бумажные полотенца. И пусть Калеб притащит лед. Она довольно сильно ударилась головой.
— Эмерсон, прости меня. — Дюн бросил контейнер на крыльцо и протянул ко мне руку.
Майкл махнул ему, чтобы он поскорее шел за полотенцами, и Дюн убежал на кухню.
— Ты в порядке? — спросил Майкл, глядя мне в глаза, и осторожно положил руки мне на плечи. Я не могла понять, чего он больше избегал: моей кожи или грязи. — У тебя зрачки расширены. Больно? Как тебя зовут?
— Конечно больно, — рявкнула я. — Еще раз спросишь, как меня зовут, и ты у меня фальцетом запоешь.
Майкл с облегчением убрал руки и сделал шаг в сторону:
— Хорошо, что ты в порядке.
Как он ошибался.
Я взялась за грязную прядь волос и скосила глаза, чтобы на нее посмотреть.
— А садового шланга у вас нет? Я не могу домой в таком виде ехать.
— Под садовым шлангом я тебе мыться не позволю, — сказал Майкл, качая головой. — Можешь принять душ наверху. А я вещи постираю.
— То есть я буду сидеть и ждать голой? — спросила я. И покраснела.
К счастью, в этот момент появился Дюн с рулоном полотенец. Он начал отрывать их одно за одним и промокать грязь с моих волос и майки, не переставая при этом бормотать извинения.
— Дюн, — сказала я, схватив его за запястье, когда он, вытирая меня, перешел грань дозволенного, — все в порядке. Я понимаю, что ты не нарочно. Всякое бывает.
Его серьезные глаза цвета моря все равно продолжали просить прощения.
— Мне, правда, очень стыдно.
— Она сильно ударилась? Надо позвонить в 911? — спросил Калеб, вылетая из двери со льдом в руках.
Увидев меня, он на несколько секунд замер, а потом разразился хохотом.
— Прекрати, — проворчал Майкл, — все могло кончиться плохо.
— Ты как? — спросил Калеб со слезами на глазах.
Я поджала губы и скрестила на груди руки, с удивлением заметив, что и у меня в груди зародился смешок.
— Превосходно.
Калеб снова засмеялся.
Я заподозрила, что все же довольно сильно ударилась головой, потому что тоже расхохоталась.
— Вообще-то это не… смешно. — Пытаясь отдышаться, я села, но приземлилась на илистую горку лангустовых голов и съехала по лестнице, икая на каждой ступеньке.
Дюн тоже сдался, его беспокойство сменилось смехом, он согнулся от хохота, а потом опустился на землю рядом с Калебом. Майкл стоял неподвижно и смотрел на нас с тоской.
Я вытерла выступившие от смеха слезы и убрала мокрые волосы за плечо, стряхнув при этом парочку ракушек, которые полетели в Калеба.
Они с Дюном снова начали хихикать, как огромного размера дошколята, объевшиеся сахарной ваты. Я прикрыла рот, чтобы не засмеяться опять, и посмотрела на Майкла:
— Что такое?
— Ничего, — он покачал головой, — совсем ничего.
Приняв душ, я уселась на кровати Майкла и ждала, когда мне принесут высушенную одежду. Белье я не отдала, выстирала его в раковине и высушила феном.
Я слишком надолго осталась наедине со своими мыслями. Я все вспоминала выражение лица Майкла, с которым он ушел, оставив Дюна, Калеба и меня на улице. Как будто бы он решил от чего-то отказаться.
