— Я утеряла нить. Каких еще противоречий?
— Все считают, что Лайем умер. Мы вернемся назад во времени, чтобы не дать этому случиться. Мы выведем его из лаборатории, прежде чем с ним что-то случится. — Майкл объяснял мне это, и руки у него разжались. — Мы заменим его кем-нибудь другим, чтобы факт смерти все равно остался фактом. А он после этого будет скрываться.
Я усиленно сглатывала, но тошнота подкатывала к горлу. Я наверняка не расслышала.
— Ты хочешь, чтобы вместо него умер кто-то другой?
— Нет! — Майкл уставился на меня. — Доктор Рукс преподает теоретическую физику, работает на кафедре в колледже, у нее есть ключ, и мы сможем взять труп…
— Стой. — Мне надо было отдышаться. Уверившись в том, что содержимое моего желудка не вывернется наружу, я жестом велела ему продолжать. — А почему так важно, чтобы его считали мертвым?
— Чтобы ничего не изменилось. Будут кости, то есть доказательства. Потом Лайем будет прятаться в течение шести месяцев, до того самого момента, когда мы вернемся в прошлое и спасем его, и тогда временной континуум не будет поврежден. Скорее всего.
Я уловила в голосе Майкла надежду.
— То есть если и есть возможность изменить прошлое, не повлияв глобально на весь мир вообще, то вот она перед нами? — спросила я, стараясь не думать о трупе.
— Да, так и есть. Особенно потому, что стопроцентных доказательств того, что найденные в лаборатории кости принадлежали именно Лайему, нет.
Я взяла стакан и сделала несколько маленьких глоточков, переваривая информацию.
— Но спасти Лайема важно не только для того, чтобы остановить Лендерса. Так?
— Лайем был мне как отец. Настоящего-то я лишился.
— Я понимаю, почему тебе хочется, чтобы он был жив.
Родной отец Майкла бросил его маленьким, а Лайема убили. Я бы на его месте тоже боролась за справедливость.
— Это важно не только для меня. А еще для его жены, сына и всех членов «Песочных часов», кому он помогал, а также тех, кому он мог помочь. До того как я с ним познакомился, я и не знал, сколько добра может сделать один человек.
— Понимаю.
Майкл склонил голову и исподлобья посмотрел на меня:
— Я знаю — как и ты, из будущего. Как ты думаешь, кто рассказал мне о принципе Новикова?
Хотя я и понимала — и наверняка лучше многих, — почему Майклу хотелось спасти человека, которого он любил, все же то, о чем он говорил, у меня просто в голове не укладывалось. Я неровно выдохнула — я все еще дрожала.
— Тебе нужны были ответы. Вот ты их получила, — взволнованно сказал он, подавшись ко мне. Дышать от этого легче не стало. — Жалеешь, что спросила?
— Ты говоришь о том, чтобы вернуть человека из мертвых, — тихо проговорила я.
— Я понимаю, что звучит это невероятно. — Майкл взял меня за руки. — Но это правда.
— А меня еще сама идея путешествий во времени удивляла.
Я пыталась мыслить ясно, но пока он меня держал — это было невозможно. Во мне пульсировал электрический ток, я посмотрела на Майкла, и между нами хлынул поток несказанных вслух слов. И чем дольше он держал меня за руки, тем сильнее ощущалась эта связь.
— Мне надо будет об этом подумать.
Я высвободила руки и метнулась на противоположный край дивана, выдохнув из легких весь воздух и закрыв глаза. В последние дни мне так приходилось напрягать мозги, что они, казалось, были уже ни на что не способны.
Из ума не шла возможность изменения времени. О том, что можно вернуть из мертвых того, кого любишь. Я подумала о том, что сама эта идея наверняка бросает вызов мирозданию, провоцируя его на еще более жестокие удары судьбы.
Я так устала и запуталась во всем этом, что уснула.
