– Мало проку в мече, коль голова пуста. -Сказал Станимир. -На моей памяти мы пятерых вождей от Ладоги отбили, а что толку. Убьем одного, а за ним другой идет следом.
– Вот-вот!– Подхватил Злотолюб.– Нынче-то у северян ссоры да раздоры, а как устанут они друг друга железом потчевать? Тогда что?
– Тогда я и мои люди за себя слово скажут. -Огрызнулся Вадим.
– Купцы да горожане воевать не пойдут.– Твердо сказал еще один воевода, Святомысл.
– Не в обиду тебе скажу, Вадим, не обессудь, – молвил Гостомысл, – да только ты со своей дружиной ты горазд лишь купеческие корабли добывать да чужие села грабить. На большую рать сил у тебя маловато. Вспомни: в минувшее лето дважды раздрался ты со свеонами и дважды они тебя побили. А последний раз что с тобою сделал Рюрик-князь?
Рюрик – вот как называли они Хрёрека-конунга!
– Не моя в том вина! -Бросил Вадим. А потом спросил уже спокойнее: – что же делать тогда?
Гостомысл понурил голову и долго молчал, а потом распрямился и сказал твердо:
– Рюрика звать надо!
И глянул на Вадима – что тот ответит?
– Рюрика?!– едва не задохнулся тот.– Вора и разбойника?! Злодея заморского?! Да он первый нас свеям-то продаст!
– Наши братья свеев с его помощью побили!
– Мне-то что? Мне с ворами не знаться!
– Вот что, други, позовем Рюрика и его вождей на совет, а там вместе и порешим, как быть.
– Верно!– Подхватили воеводы.– Звать Рюрика!
– Да вы что!? – Вскричал Вадим.– Звать урманина, чтоб он нас от урман оборонил? Кликать волка, чтоб он берег овец от других волков?
– Лучше один волк, чем целая стая! -Крикнул Злотолюб.
– Зерно,– Сказал Гостомысл. – Молчи, Вадим! Велика наша беда а ты еще хуже сделать хочешь. Ладожане! Хотите ли послать к Рюрику помощи просить?!
– Хотим!– Загудело вече.
– Да уж,– процедил сквозь зубы Вадим,– вам бы только чужими руками воевать!
– Будем посылать к Рюрику,– Молвил Святомысл,– Пусть идет в Ладогу.
– Пусть идет в Ладогу!– Передразнил его Вадим. – А не много ли будет двух князей в одном городе?
– Не о двух князьях речь,– Возразил Гостомысл.– Мало нам в городе одной дружины, вот и хотим призвать еще одну.
– Опомнитесь, люди! Под ярмо пойдете!– В последний раз попытался перетянуть вече на свой бок Вадим. Да только его уже никто не слушал.
– Уходи, Вадим! – Зашипел Злотолюб.– Не тебе нам дорогу заступать! Ты нас всех на погибель завести хочешь, оттого, что властью своей поступиться боишься.
И напрасно пытался спорить молодой князь – голос его потонул в людском шуме, затопившем площадь.
Вот так случилось, что были посланы послы за Хрёреком-конунгом, и что Вадим разругался со всеми ладожанами.
А когда шел я с вечевой площади, довелось мне вновь увидеть того слепого певца, что пел на праздничном пиру у Вадима. Старик сидел на бревне около забора, а вокруг него собрались отроки из княжьего терема, праздные прохожие и много еще всякого народа. А пел он теперь не веселую застольную песню, а что-то грустно-печальное, и люди слушали его, в молчании склонив голову.
Узловатые пальцы старика пробегали по струнам, заставляя дрожать их звенящей дрожью; и я услышал его хриплый глухой голос:
… Где стояли дома, там чернеет прах,
где цвели луга, там клубится дым,
там, где плуг ходил, ходит смерти меч…
Я подошел поближе и остановился, слушая. Когда же старик кончил петь, и те, кто стоял рядом, и другие, идущие мимо, стали бросать ему кто серебряную застежку, кто резаную восточную монету, а иные подносили кусок пирога или еще какую снедь. Мальчишка-поводырь, седевший у ног певца, проворно собирал щедрые подаяния и складывал их в большой дорожный мешок.
Какая-то девушка, небогато и просто одетая, выбежала из соседнего двора и подала старику ковш холодного кваса. Покуда гусляр пил, я слышал, как она спросила:
– Хорошо ли тебе живется, дедушка ?
Старик поднял на нее незрячие глаза, ответил слабым голосом:
– Мы все хорошо жили в нашем краю, покуда не пришли к нам рыжеволосые люди на длинных кораблях.
– Откуда же ты идешь, старик? – Спросил кто-то из только что подошедших гридней?
– Иду я издалека, брожу по свету с того самого дня, как злые северяне сожгли мой дом и увезли за море всех моих родичей.
