Ведь не разделишь с нищетой
Ни этикет, ни титул свой,
Ни почести, ни «близость к трону».
Делиться надо серебром!
Когда бы стал я королем,
Я б заложил свою корону!
Чуть заводился грош когда,
Он плыл неведомо куда.
(В богатстве я не знаю толку!)
Удел поэта мне не дан,
И, чтоб зашить пустой карман,
Я взял у дедушки иголку.
Что мне ваш «золотой запас»?
На утре жизни — в добрый час
Избрав любовницей Свободу,
Я, легкомысленный поэт,
Любимец ветреных Лизетт,
Стал ей вернее год от году.
Свобода — это, монсеньер,
Такая женщина, чей взор
Горит, от ярости пьянея,
Чуть в городах моей страны
Завидит ваши галуны
И верноподданные шеи.
Правдив и смех ее и стон.
Правительственный пенсион
Меня совсем сживет со света.
Я только су, я только медь.
Велите золотом тереть,
И я фальшивая монета.
Не надо денег ваших мне.
Всю жизнь я прожил в стороне,
Не повторяйте обещанья,
Министр! Я только выдам вас.
Коснетесь лиры — и тотчас
По ней пройдет негодованье!
Перевод Вс. Рождественского
Да, песня, верно: чуждый лести,
Я заявлял, скорбя,
Что ниспровергли с Карлом вместе
С престола и тебя.
Но что ни новый акт закона
Призыв к тебе: «Сюда!»
Вот, песнь моя, тебе корона.
— Спасибо, господа!
Надежду я питал в душе ведь
На то, что дату дат,
Что дату «восемьдесят девять»
Дела у нас затмят.
Но лишь на подмалевку трона
Мы не щадим труда…
Вот, песнь моя, тебе корона,
— Спасибо, господа!
С декабрьских дней у нас палаты
(Регламент ли таков?)
Друг другу хлопают. Могла ты
Оглохнуть от хлопков.
Кто там — лисица, кто — ворона,
Поймешь ты не всегда…
Вот, песнь моя, тебе корона.
— Спасибо, господа!
Как он ни грязен — между нами,
Министров птичий двор,
Потомственными каплунами
Засижен он. Позор!
А тронь — какая оборона!
Птенцов бог даст — беда!..
Вот, песнь моя, тебе корона.
— Спасибо, господа!
Но гвардии гражданской — слава!
Столпу закона! С ней
Общественный покой и право,
Ну право же, прочней.
В верхах об этом неуклонно
Заботятся. О да!..
Вот, песнь моя, тебе корона.
— Спасибо, господа!
Планета, что взошла над Гентом,
Чей свет почти угас,
Светить июльским инсургентам
Пытается у нас.
К чертям! Убрать бы с небосклона!
Подумаешь, звезда!
Вот, песнь моя, тебе корона.
— Спасибо, господа!
Министры наши, — кстати, грош им
Цена, пожалуй, всем,
Сочтут барометр тот хорошим,
Какой замрет совсем.
Чуть где-то гром — спаси, мадонна,
От Страшного суда!..
Вот, песнь моя, тебе корона.
— Спасибо, господа!
Чтобы самим не впасть в опалу
(Считать их не берусь)
Поддерживать кого попало
Привыкли вор и трус.
Коль никого я сам не трону,
Не будет мне вреда…
Вот, песнь моя, тебе корона.
— Спасибо, господа!
Ты восстановлена. Бодрее
Будь, песнь, моя любовь!
Трехцветная и без ливреи
В тюрьму не сядешь вновь.
Тебя уже не свергнет с трона
Судейская орда…
Вот, песнь моя, тебе корона.
— Спасибо, господа!
Но я устал. И лучше мне бы
Спокойно отдыхать.
У юных же собратьев небо!
Какая благодать!
Им — розы пышные Сарона,
Мне — скорби лебеда…
Вот, песнь моя, тебе корона.
— Спасибо, господа!
Перевод Л. Пеньковского
Я стар и хил; здесь у дороги,
Во рву придется умереть.
Пусть скажут: «Пьян, не держат ноги».
Тем лучше, — что меня жалеть?
Один мне в шапку грош кидает,
Другой и не взглянув идет.
Спешите! Пир вас ожидает.
Старик бродяга и без вас умрет.
От старости я умираю!
Не умер с голода. Я ждал
Хоть при смерти покой узнаю.
Да нет — в больницу не попал.
Давно везде народ набился,
Все нет ему счастливых дней!
Я здесь, на улице, родился,
Старик бродяга, и умру на ней.
Я смолоду хотел трудиться,
Но слышал в каждой мастерской:
«Не можем сами прокормиться;
Работы нет. Иди с сумой».
У вас, твердивших мне о лени,
Сбирал я кости по дворам
И часто спал на вашем сене.
Старик бродяга благодарен вам.
Приняться мог за воровство я;
Нет, лучше по миру сбирать.
Дорогой яблоко чужое
Едва решался я сорвать.
Но двадцать раз меня сажают
В острог благодаря судьбе;
Одно, что было, отнимают;
Старик бродяга, солнца нет тебе!
Отечества не знает бедный!
Что в ваших тучных мне полях,
Что в вашей славе мне победной,
В торговле, в риторских борьбах?
Когда врагу ваш город сдался,
Поил-кормил гостей чужих,
С чего слезами обливался
Старик бродяга над подачкой их?
Что, люди, вы не раздавили
