Вако вернулся к костру, выпил чаю с лепешкой и сделал вид, будто слушает рассказ Ханы о том, как она пыталась поймать и приручить одно из этих болотных чудовищ. Он даже вставил несколько реплик, отодвинув внутреннюю борьбу куда-то на задворки сознания.
Вернее, ему казалось, будто он ее туда отодвинул. И вот теперь он сидел на циновке и проклинал себя, проклинал свою слабость, проклинал Хану. В который раз он позволил хвори одержать над ним верх.
Вако натянул на себя одежду и зашептал в сторону травяного полога:
- Хана? Ты меня слышишь? Нам надо поговорить. Вако поднялся, надел рубашку и заглянул за край полога:
- Хана?
Но ее там не оказалось.
Вако повернулся и вышел из хижины. Он встал напротив двери, вглядываясь в предрассветной мгле под темный полог деревьев. Неожиданно до него донесся стон. Вако обернулся в сторону, откуда слышался этот звук, и увидел полуодетую фигуру Ханы, распростертую на холмике с яйцами.
- Хана! - Вопль, казалось, вырвался из глубины его души. Вако бросился к ней, оттащил с холмика и положил голову себе на колени. - Хана! Я же тебе говорил - не ходи к ним! Я же тебе говорил!
В его руках ее тело казалось совершенно беспомощным и безвольным. Хана с трудом выдавила из себя нечто похожее на тихий всхлип.
- Я не сама, Вако. Я не ходила. Это во сне. Они пришли ко мне... во сне. - Всхлипывания перешли в рыдания - Комета обняла Вако за талию, уткнувшись лицом ему в грудь.
Он прижался щекой к ее макушке:
- Но почему, черт побери, почему? И тогда заговорили яйца:
- В целях предосторожности, Вако.
- Предосторожности против чего?
- Ты любишь ее. Мы не можем без тебя, но ты любишь ее. Она - угроза для нас.
- Никакая она вам не угроза. Я же дал слово вашим родителям!
- Слово легко нарушить, Вако. Она должна умереть.
- Умереть? - Вако подложил правую руку под колени Ханы и поднял ее с земли. - Я уношу ее за пределы вашей досягаемости. Она не умрет!
- Умрет. Мы должны защитить себя. Мы убьем ее разум, ты не успеешь унести ее отсюда. Вако облизал губы.
- Не смейте! Не смейте так поступать со мной.
- Мы должны защитить себя, Вако! Вако наклонил голову, его щека соприкоснулась с лицом Ханы.
- Как вы не понимаете? Ведь после того, как я умру, кто-то другой должен взять на себя заботу о вас. Ведь вам сидеть в скорлупе почти триста лет. А я проживу еще лет пятнадцать, от силы двадцать. И то, кто знает?
Яйца молчали.
Вако поднял голову:
- Поймите, когда меня не станет, кто-то другой должен будет позаботиться о вас. То есть я должен оставить после себя ребенка. А для этого мне нужна женщина. Эта женщина... Хана. Убейте ее - и вы убьете себя. - Вако отвернулся от холмика. - Теперь я могу унести ее? Отвечайте!
Их мысль пришла к нему робкая, полная раскаяния.
- Если мы отдадим ее тебе, Вако, ты обещаешь не наказывать нас?
- Обещаю.
И Вако зашагал прочь, неся на руках безвольное женское тело. И хотя она не слышала его, он прошептал ей на ухо:
- Разрази меня гром, но я люблю тебя.
Много ночей спустя в лагере дорожно-строительной бригады посреди Великой топи Крошка Вилл смущенно оторвала губы от губ Пита.
- Ой, Пит, лицо у меня просто горит.
- И у меня тоже.
Вилл обвела взглядом темный лагерь:
- Вдруг нас кто-нибудь видит?
- Ну и что? - Он обнял ее за плечи. - Расслабься, Вилл. А то ты как доска. Спи. Паки скоро начнет всех будить. За завтрашний день он хочет проложить пять миль дороги. Так что давай-ка спать.
- Не могу, - пискнула Вилл.
- В чем дело!
Девушка уткнулась ему носом в грудь:
- Не знаю. Разные сомнения лезут в голову.
Пит обхватил ее обеими руками:
- Ну сама подумай. Мы любим друг друга - я тебя, ты меня. И так будет всегда. Какие еще могут быть в этом сомнения? Она заглянула ему в лицо, а он смахнул слезы с ее глаз.
- Пит...
- Не плачь, Крошка Вилл. Мы ведь ничего плохого не сделали.
- Пит?
Он поцеловал кончик ее носа:
- Что?
Ее рука скользнула ему под рубашку и погладила грудь.
- Я люблю тебя.
Пит быстро огляделся по сторонам. После дневных трудов дорожно-строительный лагерь спал сном праведника.
- М-м-м. - Он попытался что-то сказать, но не нашел слов. С его телом происходили какие-то странные вещи.
