Ты хочешь, чтобы я шпионил за Лорой? Не дождешься!
* * *
В лифте Герти Донал пробормотал:
— Опусти меня, пожалуйста, в тир.
«В чем дело, любимый? Так отчаянно захотелось нажать на спусковой крючок?»
— Помолчи, Герти.
«Хорошо».
И она очень быстро опустила его вниз.
Под землей, там, где был расположен тир, она резко затормозила.
«Ну, иди, поиграй».
Невидимые руки грубее, чем обычно, вытолкнули его в коридор.
* * *
Пока Донал расстреливал мишени в тире, армия информаторов просматривала тайные тропы в лабиринте криминального мира. В дело были вовлечены самые разные люди от владельцев фруктовых лавок на Миксатинском рынке, расположенном неподалеку от доков, так часто не замечавшие, что с грузовых фургонов, принадлежащих крупным супермаркетам, падала то одна, то другая коробка, до крутых парней, работавших на Сэлли «Клешню».
Одного из последних года три назад удалось заарканить Харальду Хаммерсену с помощью фотографий, сделанных спецами из полиции. Харальд послал его обратно в организацию Сэлли, прозрачно намекнув, что тому будет выгоднее шпионить за собственным боссом, чем оказаться в официальной тристополитанской темнице, где безумные кровожадные духи пустят в ход свои острые когти и клювы, чтобы утолить вожделение, которое они испытывают к живому человеческому телу.
Последним доводом в таких беседах для Харальда было то, что он называл «опусканием молота». Он был мертвенно бледен и худ, со снежно-белыми волосами и странным непроницаемым взглядом. О Харальде ходил слух, что он съел глаза своего информатора, когда тот по какой-то причине не смог сообщить Харальду о том, что в ящиках с селедкой в Булдонские доки доставили оружие.
Была какая-то доля правды в подобных историях или нет, но Харальд умело пользовался ими, чтобы наводить ужас на своих агентов. Видимо, по этой самой причине Бридзак Нельсан, бригадир грузчиков, у которого вместо рук были два крюка, решил распить с Харальдом бутылку водки в грязном «офисе» в задней части своего склада. На горы старых ящиков здесь были натянуты сети, из которых Харальд сделал себе что-то вроде гамака, сидя в котором, наблюдал, как багровеет физиономия Бридзака, пропускавшего стаканчик за стаканчиком.
— Будешь? — спросил Бридзак, протягивая Харальду бутылку.
— Нет. Допивай.
— Ну ладно.
— И что же ты слышал?
— Ничего.
— Бридзак…
— Ничего о том, почему склад для хранения нерастаможенных товаров в Северном доке будет пустовать завтра ночью. То бишь, в нем не будет охраны.
— Ограбление? — Харальда сведения Бридзака разочаровали. Пропала Сушана, а ему тут толкуют про украденную партию сигарет или выпивки.
— Не знаю, может статься, что и так. А может, хотят что-то перевезти.
Харальд запустил пальцы в свои седые волосы. У него была кожа восемнадцатилетнего юноши и волосы глубокого старика, но на самом деле Харальд не являлся ни тем, ни другим. У него были тонкие изящные руки, обладавшие необычайной силой и твердостью.
— Расскажи поподробнее.
— Про перевозку? Вот если тебе нужно попасть на корабль, ну, к примеру, в Зуринам, как ты поступишь?
— Ты имеешь в виду, помимо покупки билета, как это делает любой нормальный человек?
— Нормальный? — Бридзак скорчил брезгливую рожу. — Такое слово мне не знакомо.
— Ладно, выкладывай свои соображения.
— Товар переправляют в другой док, сюда он попадает проездом. Укради что-нибудь, и через какое-то время кто-нибудь обязательно заметит. А вот если ты добавишь к нему что-нибудь, то вряд ли кто-то вообще обратит внимание. Особливо если ты к тому же и бумаги сумеешь оформить.
Харальд задумался.
— Ты хочешь сказать, что кто-то собирается совершить нападение на склад с тем, чтобы не украсть, а наоборот, оставить там какой-то ящик?
— В самую точку.
— Ага. — Харальд достал бумажник, отсчитал три голубых банкноты по двадцать семь, одну трешку и одну одиннадцатку и протянул их собеседнику. — Интересная история.
— Это и есть то самое, что ты ищешь?
— Не совсем… Но все равно, спасибо.
— Ну как, не хочешь глотнуть, кишки ошпарить?
— Как-нибудь в другой раз.
Харальд вышел, старясь не привлекать лишнего внимания. Неподалеку его ожидал мотоцикл костного цвета. Керамическое сопло, напоминающее клюв утконоса, почти прижималось к земле, фары были словно широко открытые глаза, рычаги — как загнутые рога.
