Наконец она достигла края крыши, которая обрамляла высокий шпиль, пронзавший ночную темноту.
Лора села, прижавшись голыми ягодицами к основанию шеи одной из четырех демонических фигур. Она смотрела в ночь, но не видела ничего, кроме бездн своей собственной глупости.
К ней подошел темно-серый кот.
— Привет, — прошептала Лора.
Глаза кота засверкали алым цветом.
— Ты не посидишь со мной немного? — спросила она.
Пауза, затем:
— Да, посижу.
И кот сел рядом, моргая своими ярко-алыми глазами.
Лора устремила свой привычный к темноте взгляд через узкий каньон, построенный людьми и духами и называемый улицей, на многоэтажные здания на противоположной стороне и на узкие каменные балки, соединявшие их между собой. Внутри балок находились некротонические кабели и телефонные провода.
Человек не мог передвигаться по балкам, так как внутреннее пространство было слишком узким, но духи перемещались там вполне свободно и, если требовалось, быстро перелетали по ним от здания к зданию. А с внешней стороны и другие живые существа — если они, конечно, не боялись мощных ветров, которые дули наверху — вполне могли прогуливаться (или скользить) по каменным балкам, пересекая большие пространства и не обращая внимания на глубокие пропасти под ними.
И теперь при появлении обнаженной Лоры у основания шпиля Башни Темного Солнца на других крышах тоже замерцали пары алых глаз, кошачьих и все понимающих.
А она всматривалась в ночную тьму, которой принадлежала.
* * *
Донал снова пришел в себя. Он проследовал в ванную, выпил немного затхлой воды из крана и оставил её течь. У второго стакана, который он налил себе через несколько минут, вкус был уже лучше.
Нигде не было никаких признаков Лоры.
Донал прошел к своим коробкам, порылся в них и вытащил оттуда старую скакалку. Она была черная, гладкая и блестящая от частого использования — узкая кишка мантикоры, уже довольно потрепанная.
В одних шортах Донал приступил к медленной разминке. Он начал с простых прыжков на одном месте, постепенно усложняя их. В общем, все шло неплохо. Мэл О'Брайен, его старый тренер по боксу, гордился бы им.
Примерно полчаса спустя, когда Донал собирался закончить зарядку, в спальню вошла Лора, уже полностью одетая. На ней был один из её строгих официальных костюмов, на сей раз темно-синего цвета и туфли на высоких каблуках в тон ему. Даже сверкавшая на губах помада была того же оттенка.
— Вижу, вы вполне в форме, — сказала она.
— В форме для всего, чего угодно, — Донал мгновенно обмотал себя скакалкой и с такой же быстротой освободился и швырнул скакалку на кровать, — хотите испытать меня?
— Простите?
— Сейчас я чувствую себя уже значительно лучше.
— Полагаете?
Донал шумно выдохнул.
— Я…
Нет. Он не станет извиняться.
Ты чувствуешь?..
Постоянно!
Доналу хотелось признаться ей в любви, даже несмотря на то, что разумная часть его «я» вопила: ты всего лишь переживаешь похмелье от чар, следствие восстановления базовых животных инстинктов.
— Нам не стоит говорить об этом.
— Хорошо, — согласился он.
Они внимательно смотрели друг на друга.
Ты?..
Он попытался проглотить комок, подступивший к горлу.
Лора расстегнула пиджак и блузку, взяла Донала за правую руку и приложила её к черным кружевам своего бюстгальтера на левой груди у самого сердца.
— Ты чувствуешь, как черный насос… скользит… там внутри.
— Да. — Донал закрыл глаза и задрожал. — Да. Чувствую.
— О священный Танатос!
Они прильнули друг к другу в столь тесном объятии, что, казалось, каждая клеточка их тел стремится слиться в едином организме, словно они могли соединиться в некую единую сущность, исполненную восторга похоти и любви в одуряющем смешении пота и других физиологических жидкостей. Донал начал срывать с Лоры одежду, а с себя шорты, хотя на сей раз значительно мягче и осторожнее, чем прошедшей ночью.
Теперь их соединение было гораздо более восторженным, гораздо более упоительным, чем прежде. Они кричали, смеялись, одновременно достигая вершины наслаждения: в первый, во второй, в третий раз. Потом лежали, обнаженные, на смятых серебристых простынях и снова смеялись тихим и удовлетворенным смехом.
