Перед началом голосования спикер палаты огласил условия законопроекта.
«…чтобы прав на представительство адвокатом в суде, на законный брак, на защиту профессиональных интересов были лишены все нечеловеческие, недочеловеческие и псевдочеловеческие существа…»
Голос спикера дрогнул, когда, говоривший заметил спускающихся по ступенькам Донала и Лору. Возможно, спикер также был магом и с первого взгляда узнал в Лоре зомби.
«…и… э-э… передать в государственное пользование все движимое и недвижимое имущество, которое в данное время находится в распоряжении упомянутых…»
Первой остановилась Лора. У неё за спиной Донал расстегнул пиджак, демонстрируя свой любимый «магнус» в новой наплечной кобуре — подарок Лоры.
Затем Лора сунула руку в сумочку, извлекла оттуда удостоверение детектива и громко произнесла:
— Я командир Стил из Управления полиции Тристополиса. И у меня имеется, — она снова положила удостоверение в сумочку и достала из неё документ на веленевой бумаге, подписанный лиловыми чернилами, — ордер на арест сенатора Бланца…
Весь огромный зал наполнился шепотом. Неужели этой женщине не известно, что сенатор исчез?
— …другими словами, я беру под арест вас.
В другой руке Лора держала наручники и, не медля ни секунды, направилась к высохшей фигурке с жалкими остатками седых волос на практически голом черепе.
У неё над головой раздался кашель спикера.
— Юная леди, вы, кажется, самым прискорбным образом обознались. Перед вами всем нам хорошо известный советник Шарпинг, чей…
Тут вперед вышел Донал и крепко сжал высохшее запястье старика. Как Донал и предполагал, обновленная сила собственного «я» — дар ведьмы и праха — не оставляла его.
Он был способен видеть сквозь пелену иллюзорного.
Я и есть…
И он был способен разрушать иллюзии, владевшие другими.
…песня.
У собравшихся здесь высокопоставленных чиновников создалось впечатление, что воздух заколебался и раскололся, а человек, которого держал за руку Донал, вдруг из дряхлого старца сделался сильным и полным энергии, а волосы у него на голове, хоть и сохранили седину, стали густыми и жесткими.
— Ты попался, Бланц.
Оранжевая молния осветила зал заседаний Капитолия.
Ударной волной Донала отбросило назад. Он был защищен специальным жилетом, который ещё больше укрепили федеральные разрушители чар, поэтому сам удар не причинил ему никакого вреда. Какое-то мгновение лейтенанту казалось, что все нормально и операция идет по плану.
И тут он понял, что сенатор Бланц совершил трюк, в котором ему больше помогла ловкость рук, нежели волшебство.
Он выхватил у Донала «магнус» и направил его лейтенанту прямо в грудь.
Нет…
Затем Бланц резко развернулся и нажал на спуск. Донал прыгнул вперед, уже зная, что произошло.
Голова Лоры взорвалась фонтаном костных осколков и мозговой жидкости.
НЕТ!
Пальцы Донала потянулись к глазам Бланца, но следующий выстрел поразил его в сердце, грохот донесся до него откуда-то издалека, и все покрыла непроницаемая тьма. Донал умер…
…и пришел в себя, а маги-врачи все ещё продолжали проделывать с ним какие-то манипуляции. Он лежал на каменном полу капитолийского зала, а несколько советников с ужасом взирали на происходящее.
Донал попытался что-то сказать.
— Молчите, — пробормотал один из магов. — Все будет в порядке.
Нет, не будет.
Он приподнял голову и уставился на свою вскрытую грудную клетку. Два мага что-то ворошили там внутри, их руки были по локоть в черной липкой жидкости. А внутри его груди…
О Танатос!
…билось скользкое черное сердце…
О беспощадная Смерть!
…взятое у той, которой оно уже было не нужно.
НЕТ НЕТ НЕТ НЕТ НЕТ!
Ведь даже зомби не может жить без мозга. Если череп разлетелся на мелкие влажные кусочки.
Нет…
* * *
Три дня спустя наперекор всем запретам медиков Донал был на кладбище на темных вересковых просторах у края Черного Железного Леса. Могильщики забрасывали могилу влажной землей, а ртутный дождь все шел и шел.
Жрица и члены их группы молча наблюдали за происходящим. За ними — наперекор всем советам политических консультантов — находился комиссар Вильнар. Кем бы Лора ни была в своей первоначальной жизни, в данный момент они предавали земле тело зомби… конечно, с репутацией Бланца было покончено, но основанное им политическое движение продолжало существовать.
