- Нет, дед, давай здесь разменяемся, - отрицательно замотал головой Борис.
- Об этом не может быть и речи, - жёстко возразил Арон Моисеевич. – Мне надо проверить товар.
- Чего его проверять? Золото - оно и в Африке золото.
- Нет, молодой человек, золото разное бывает, а в монетах и подавно. Так что…
- Ладно, уговорил, - нехотя согласился Борис, вспомнив, что Зинаида Ивановна велела назад с монетами не возвращаться. – Но смотри, «морж», шуток я не люблю, особенно злых.
- При чём здесь морж? Не понимаю, - пожал плечами Арон Моисеевич.
- Это значит - морда жидовская, - разозлился Борис. – Заморозить меня хочешь? Сейчас вроде бы не лето.
- Странный вы, молодой человек, - пожал плечами Арон Моисеевич. – Я же вам предлагаю пройти со мной в тёплое, жилое помещение.
- Будешь тут странным, когда вокруг всякая шушера шляется, - буркнул Борис, мысленно обругав себя за несдержанность...
...Нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, смотрел Борис как старик, нацепив на нос большие очки, достал из портфеля чёрный гладкий камень, связку пробирных игл, лупу и пузырьки с какой-то жидкостью. Торопливо взяв из кучки монет одну наугад, ювелир начал натирать ею гладкий пробирный камень. Когда на его поверхности появилась широкая, жирная, жёлто-красного цвета полоса, Арон Моисеевич смочил её реактивом, затем отобрал из связки игл нужный ему эталон, внимательно посмотрел на него через лупу - сравнил с полученным анализом. Видимо удовлетворённый результатом, ювелир уже без прежней суетливости проделал ещё одну такую же операцию со следующей монетой, потом ещё и ещё, выбирая монеты то из середины кучки, то сверху, то снизу.
Борис с тоской смотрел на всю эту процедуру и злость, закипающая где-то внутри, грозила вырваться наружу.
- Ну, скоро ты, Менделеев, закончишь свои дурацкие опыты? – наконец не выдержал он и с остервенением сплюнул на пол.
- Опять вы спешите, молодой человек, - укоризненно покачал головой старик. – И плевать в квартире на пол не прилично.
- Да ты уже достал меня! – перешёл на крик Борис. – Два часа копаешься в монетах, как тот жук в навозе!
- Успокойтесь, - миролюбиво улыбнулся Арон Моисеевич. – Я беру всю партию. Сколько хотите получить?
Борис назвал сумму.
- Вы что, молодой человек, в своём уме?! – изумлённо воскликнул ювелир.
- В своём, - хмыкнул Борис. – Если для тебя это дорого - не бери, я в другом месте их продам.
- Да за такую цену их никто не возьмёт, поверьте мне.
- Дед, не колупай мозги. Или бери за эту цену, или я ухожу.
- Бога вы не боитесь, - вздохнул Арон Моисеевич и начал выкладывать из портфеля на стол пачки денег в банковских упаковках.
- Бог здесь не причём, – буркнул Борис и теперь уже у него алчно загорелись глаза. Он даже на мгновенье совсем забыл, что эти деньги вовсе не принадлежат ему. Внимательно осмотрев пачки, проверив банковские заклейки на них, Борис распечатал одну пачку сторублёвок и стал торопливо пересчитывать купюры.
- Можете не считать, – усмехнулся ювелир. – У меня всё точно, как в аптеке. Старый Арон ещё ни разу не обманул своего клиента.
- Поучи свою бабку щи варить, - скривил губы в злой усмешке Борис, продолжая лихорадочно шелестеть радужными бумажками.
"Определённо странный какой-то этот молодой человек", - подумал Арон Моисеевич, с презрительной усмешкой наблюдая за действиями продавца монет. – "Надо будет завтра позвонить Зиночке и спросить её, откуда она откопала этого хамоватого клиента".
Вдруг одна сторублёвка выскользнула у Бориса из рук и упала на пол. Ювелир нагнулся, чтобы поднять её и в это время Борис, сам не зная почему, в припадке охватившего его бешенства, со всей силы ударил кулаком по розовой лысине старика. Даже не вскрикнув, старый ювелир мешком свалился на пол. В себя Борис пришёл только в стенах КПЗ...
...Неимоверных усилий и финансовых затрат потребовалось Зинаиде Ивановне, чтобы вытащить Маслака из следственного изолятора и не довести дело до суда. И делали она это не из-за великой любви к нему, а чтобы обезопасить себя. Борис обещал на следствии не называть никаких имён и всю вину взял на себя. Следствие длилось почти полгода и все эти дни, недели и месяцы Зинаиде Ивановне казалось, что она сидит на мине замедленного действия и, что в любую минуту часовой механизм этой мины сработает и, тогда...Она даже боялась думать о том, что произойдёт тогда.
