Пещера и тени - страница 33
— Ах, Джек, ведь я загубила свою жизнь! Я вышла замуж за человека, который не любил меня, и он умер, не оставив мне ни сентаво. А теперь еще рассорилась со всеми своими детьми. И если папа выставит меня, мне просто некуда идти. Поэтому я стараюсь быть незаменимой здесь.
— Я бы не стал так его поддразнивать насчет обращения в веру.
— А я и не поддразниваю. Боже, разве я не помню, как мама все время молилась, чтобы это произошло? Жаль, она не дожила… Но последние дни я так скверно себя чувствую, что не могу придержать язык. А чего ты копаешься в этом деле, Джек? Ненита Куген… Знаешь, она мне нравилась. Но, похоже, она приносила только несчастье. Лучше быть осторожнее.
— Когда ты видела ее в последний раз?
— О, не помню. Она перестала бывать у нас. Но накануне того дня, когда ее нашли мертвой, она звонила. Хотела знать, где Алекс. Сказала, что ей надо спросить его о чем-то важном.
— В котором часу это было?
— Часа в четыре, в пять. Я дала его личный номер, не внесенный в телефонную книгу. Вечером Алекс появился у нас, и я сказала ему об этом. Он ответил, что Ненита до него дозвонилась и он ездил к ним, как она просила, только ее не оказалось дома. Тогда он решил заехать к нам, но Чеденг задержалась на работе, а папа участвовал в каких-то церковных бдениях. Дома была я одна.
— Почоло Гатмэйтан и я ужинаем сегодня с Алексом.
— Тогда Алекс сам тебе все расскажет. Да, и еще… Впрочем, папа ждет. Ты уж лучше выкури с ним сигару, а то он обидится. Но только, Джек, постарайся, чтобы он не пил больше одной рюмки бренди.
Джек задумался о ее судьбе.
— И все-таки не могу представить тебя на кухне, — сказал он. — Я помню тебя блестящей светской дамой, ты выезжала каждый вечер.
Он снова видел ее молодой красавицей, украшенной цветами и драгоценностями, — как она проплывала мимо в облаке духов или, задержавшись на минуту, награждала его, мальчишку, благосклонным подзатыльником.
— Вот так, Джек, принцесса из замка превратилась в Золушку, окруженную горшками и сковородками. До замужества я знать не знала, что такое кухня. Теперь все это занудство — моя ежедневная порция яда. Может быть, именно это и имела в виду Ненита Куген.
Окна в библиотеке были занавешены, пол покрыт ковром от стены до стены. В ней словно висел полумрак давних полуночных воскурений.
— Садись, Энсон, садись, — сказал дон Андонг.
Он включил фен под потолком и предложил Джеку сигару. Они закурили. Куда он приглашает меня сесть? — удивлялся Джек: они стояли у огромного стола с единственным креслом-троном, наполовину спрятанным в его чреве; но дон Андонг уже двинулся через просторы ковра-лужайки к круглому столику, стоявшему между двух кожаных кресел. Две дальние стены за ним — библиотека имела размеры весьма внушительные — были от пола до потолка сплошь заняты рядами книжных полок. Там не было видно ни одной книги в мягкой обложке, ни одна не радовала ярким супером. Тусклое золото и шершавые коричневые переплеты возвещали, что каждый том заключает в себе старинную премудрость: кодексы общественной жизни, своды законов…
На круглом же столике весьма легкомысленно устроились лампа, пепельница и пестрые плетеные салфетки, на которых стояли две рюмки, графин и бутылка. Лампа не горела, и Джек и дон Андонг опустились в кожаные кресла в благословенном сумраке. В бутылке был бренди: «Дон Карлос Примеро».
— В наши дни молодые люди считают пристрастие к бренди причудой, — сказал старик, ласково поглаживая бутылку, — но ведь они пить его не умеют. Глотают, как пиво. Налить тебе?
— Только немного, дон Андонг… большое спасибо. Итак, все повторяется. Мы — Алекс, я и Почоло — впервые отведали вашего бренди еще мальчишками, до войны, когда нам было лет по тринадцать. За родительскими спинами — и за вашей тоже, дон Андонг, — мы совершали набеги на ледник ради, как мы говорили, «los dos dones»
