— Она болела и умерла.
— Почему врачи её не вылечили? — не успокаивался я.
Я не плакал. Был серьезен, сосредоточен, требователен к ответам.
А они все повторяли:
— Бедный мальчик.
Я смотрел на маму. Она, закрыв глаза, лежала неестественно вытянувшись, была ненастоящей. Я еще сомневался, но, когда мне сказали поцеловать её в лоб, перед тем, как её начнут засыпать землей, под губами я почувствовал что-то очень холодное и твердое. Как лед. Я заплакал. Заплакал от ужаса.
Они шептали вокруг все одно и тоже:
— Бедный… бедный…
А я точно знал, что меня обманули. Что это не может быть моей мамой. И я очень боялся то, что закапывали. Я обхватил ноги отца, вжался в них и дрожал. И требовал:
— Я хочу к маме! Пустите маму ко мне.
Мне казалось, что её не пускают эти все люди. Я рыдал от ненависти к ним.
Смотрите, вот фотография. Я сижу рядом с мамой. В руках у меня шариковая ручка, я рисую самолеты со звездами на крыльях, но теперь отвлекся и смотрю в объектив. Улыбаюсь. Улыбается мама. Мы улыбками очень похожи, овал лица, глаза — мамины, нос — папин. Мама чистит картошку и бросает её в кастрюлю с водой, картошка, падая, брызгается, капли взрывают мои самолеты. За нашими спинами, посмотрите, видны — старые часы с кукушкой, часть окна, занавески, тюль с крупными изображениями ромашек. Мама в домашнем халате. Я в оранжевой пижаме. Фотография черно-белая.
Еще есть аудио пленка.
— Мама, я хочу риса.
— Больше ты ничего не хочешь?
— Мама, я хочу риса!
— Расскажи лучше стишок.
— Какой стишок! Какой еще стишок! Я усе скагал (коверкаю слова).
— Не балуйся! Вот на елку пойдешь — что ты будешь рассказывать Деду Морозу?
— Вырастала елка!!!
— И все?
— Всё!
— Ну и подарка не получишь! Вот прошлый раз только благодаря мне ты получил котика!
— У меня уже был такой котик, не надо мне два таких котика…
— Ы-ы! Поплачь…
— Ты! Поплачь!
— А если Лена придет, что ты ей скажешь?
— Лена, покажи калена!.. Писать хочу!
— Давай, пописай в баночку.
(журчащий звук)
— А-а-а… — блаженный вздох.
— А теперь покакай, — смех.
— Риса хочу!
Приходит Большой Айвар, чуть ли не силой вытаскивает меня на улицу, спасает от накатившей тупой меланхолии. Идем к Маленькому Айвару. Берем с собой его собаку, зовут её Герда, парода «коли», добрая и неповоротливая, идем в парк Мажвидаса, материмся, пошлим, разглядываем впереди идущие задницы, у меня выпытывают подробности моего соития с Даной, я бессовестно вру, со смехом имитирую, как она вскрикивает в экстазе, а самому мерзко и печально. По-прежнему, пасмурно.
5.
Последняя фишка — спать по два часа в сутки. Ночью либо рисую, либо читаю. Собственно не важно, чем ты занимаешься, главное ради чего ты себя мучаешь — это тишина в квартире, в городе. Человеческое существование невероятно захламлено звуками. Только ночью словно снимаешь с себя грязные одежды, слоняешься голый из комнаты в комнату, разглядывая себя в черно-белые зеркала. Ты возбужден и беззвучен, расправляет крылья черная уродливая летучая мышь. Перелетает с места на место. Пытаешься поймать её взглядом, но видишь только краешком глаза. Запираешься в ванной. Долго смотришь на себя в зеркало, глаза в глаза, в тебе и намека нет на сон. Маешься.
Просыпаюсь с рассветом. Смотрю, сидя на кухне, как светлеет воздух, и ползут длинные тени. Небо сильное, краски еще не разбавлены дневной суетой, солнце испаряется. Скребет асфальт метла печального дворника. Завариваю кофе, пью медленно, не спеша. Поднимается бабуль, звуков все больше и больше, звенят кастрюли, бьются и пищат водопроводные трубы, дом просыпается. На лестничной площадке уже слышны перебирающие ступени шаги — шуршат подошвы.
На первый урок все равно опаздываешь. Это как курить — вредная привычка, от которой так просто не отделаться. Математичка ставит в журнал всем опоздавшим нолики. Берешь мел, и вместо того, чтобы решать примеры с производными и интегралами — ставишь крестики — но вот ответный нолик — опять никто не победил. Ладонью смазываешь — все размазываешь. Еще пытаешься доказать теорему, но это невозможно, так как язык не слушается и слово «перпендикулярно» — превращается в «перпендир». Все ржут. Тебе вяжет язык. Хочется подойти к окну, распахнуть его и покурить. Математичка издевается. Поднимает одного за другим — ищет решения.
