Стороны остались при своих мнениях, и потому следующим этапом убеждения стало бросание в Такса разнообразной кухонной утвари, преимущественно колюще-режущего назначения. Оппонент уворачивался, совершенно случайно опрокидывая шкафы с посудой. Эффектную точку в эмоциональной беседе поставила большая бутыль с оливковым маслом, попавшая на плиту.
Барон, спасая от огня упавшего в обморок хозяина, успел заметить, как Такс прошёл прямо сквозь оконное стекло и запрыгнул в тамбур отходящего от перрона состава.
— Лаврентий Павлович, нужно срочно узнать номер поезда.
— Я и так знаю, — откликнулся Берия, делая пометки в блокноте. — В это время только экспресс "Ревель-Париж" может быть. Как раз здесь формируется охрана для проезда по территории бывшей Германии. А от границы ещё и бронепоезд сопровождения присоединяется.
— Как думаешь, догоним?
— А куда нам деваться?
— Чего это ты вопросом на вопрос отвечаешь?
— Это что, наезд?
— Нет, Палыч, просто в твоих глазах сейчас такая вселенская скорбь….
— Попрошу без намёков. У меня это совсем по другому поводу.
— Понятно. Ладно, забирай своего барона. Вдруг пригодится?
— Надеюсь….
— А я этого боюсь. Точнее — опасаюсь.
На станцию вполне серьезно
И грациозно вошла мадам
Поручик снял свои штиблеты
И бросил деньги к ее ногам
Мадам хохочет, поручик хочет
И все застежки трещат по швам
И началось тут
Дриппер турцер турцер герцер нарцер верцер
Перваксана шишка с перцем перволит
Сергей Трофимов
Поезд стремительно, километров пятьдесят в час, рассекал полуночную темноту. Ту самую, которую никогда не видят добропорядочные бюргеры, уже надевшие на головы колпаки и мирно спящие под пуховыми одеялами. Правда, и первых и вторых становилось всё меньше и меньше, но ночь есть ночь, и добрым немцам полагается спать. Только деревенские ведьмы порой пролетали над железной дорогой, не обращая на неё никакого внимания. У них хватало своих забот. А поезд с немецким акцентом постукивал колёсами на стыках, и непривычностью своего напева не давал покоя пассажирам.
— Вася, я к бригадиру, — начальник караула расправил гимнастёрку перед зеркалом, и взялся за ручку двери.
— Вы надолго, товарищ майор? — поинтересовался заместитель, задумчиво перекатывая по столику пустой стакан.
— Это как получится, лейтенант, — бросил командир через плечо, и вышел, оставив Васю наедине со служебным долгом.
В коридоре он посторонился, пропуская ушастую низкорослую собачку, которая с независимым видом важно шествовала навстречу, смешно подбрасывая задницу. Пёсик приветливо помахал хвостом и, не сбавляя скорости, исчез прямо в закрытой тамбурной двери. Майор задумчиво почесал в затылке. Вроде и приняли-то всего по чуть-чуть, а какой поразительный эффект! Обязательно нужно будет на обратном пути прикупить ещё что-нибудь местного разлива. Да, и родного дядю можно будет угостить, в знак признательности. А то вдруг больше не придётся ездить с конвоями? Поговаривали, что скоро охрану поездов полностью отдадут великокняжеским войскам, оставив только "Христолюбивого красноармейца". Но команда бронепоезда и так уже наполовину состояла из деникинцев.
Жалко, конечно, очень, если закончатся высокооплачиваемые командировки. Была у начальника караула большая и нежно лелеемая мечта — собственный автомобиль. Но качественные изделия отечественных автозаводов были не по карману. Да и кто разрешит ездить по улицам на танке БТ-7? А другие машины, сошедшие с советских конвейеров, назвать автомобилями можно было только с большой натяжкой. Так что, наверное, придётся первое время перебиваться скромным "Рено". Вот майор и торопился к бригадиру, чтобы в неторопливой беседе обсудить достоинства и недостатки будущей покупки. А особенно — возможность её доставки в Москву. Ну, или в Ревель, на крайний случай. Каким образом это можно осуществить, пока было непонятно, но умудрились же в прошлый рейс провезти в обычном пассажирском поезде уворованный у англичан новейший танк!
Бригадир встретил офицера приветливо. Он очень любил гостей. И выпить. И не упускал случая совместить оба удовольствия.
— Прахады, дарагой! Гостем будэшь! Чача пить будэм, барашек кушать будэм!
