"Француженка" — подумал Берия. — "И, скорее всего, из Лотарингии. Только у них может быть характерный тройной подбородок и крепкий запах чесночного соуса. Или из Нормандии — слишком уж выпячивает нижнюю губу"
У Филиппова было на этот счёт другое мнение. Он сразу же решил, что перед ним уроженка Литвы. Очень уж лошадиное лицо оказалось у ночной визитёрши. Но когда дама заговорила, стало ясно, что ошибались оба — немецкий акцент не спутаешь ни с каким другим.
— Гутен вечер, герр официрен, — с трудом подбирая русские слова, произнесла фрау. Да, именно фрау, потому что колоссальный бюст не позволял причислить её к невинным фройляйн.
— Немка, — шепнул Лаврентий Павлович.
— Вижу, — так же тихо ответил майор. — Они все такие страшные?
— Нет, только западные. Восточные, те что от одичавших славян произошли, очень даже ничего попадаются. Но очень редко. — И уже громче, обращаясь к незваной гостье: — Что угодно, мадам?
Вежливое обращение посетительницу приободрило, она улыбнулась польщено, но измерила невысокого полковника скептическим взглядом. Видимо лысина, пенсне, и железнодорожная форма должного впечатления не произвели, так как следующие слова были адресованы непосредственно Виктору Эдуардовичу:
— Я хотеть требовать удовлетворяться!
Майор широко распахнул глаза и замер, испуганно разглядывая необъятную рыжеволосую валькирию. Неизвестно, сколько бы он так простоял, если бы на помощь не пришёл старший, более опытный товарищ.
— Документики попрошу предъявить, гражданочка!
— Нихт ферштеен.
— Аусвайс покажи, лахудра, — не повышая голоса, Берия-младший перевёл свою просьбу на немецкий язык.
— О, я, я! — пышная красотка расстегнула верхнюю пуговицу платья и запустила руку за пазуху.
Филиппов попытался стыдливо отвернуться, но Лаврентий больно толкнул его локтем под рёбра:
— Бди, майор. Вдруг это троцкистская террористка? Может у неё полный корсет тола и валюты?
Полковник ошибся в своём предположении. Фрау, слегка раскрасневшаяся под внимательными взглядами, сопровождающими каждое движение, вытащила из своего тайника паспорт. Лаврентий Павлович взял в руки слегка потрёпанную книжечку, и поморщился:
— Вот курва! Виктор Эдуардович, у неё британское подданство.
— Ну и что?
— Придётся тебе пострадать за отечество. Постоять, так сказать.
— Это в каком смысле?
— Да в этом самом… В смысле — полежать. Скажи, нам нужны международные скандалы в такое тяжёлое для страны время?
— Но я то здесь причём?
— Витя, — голос Берии-младшего зазвучал мягко, почти по-отечески. — Знаешь такое слово — надо? Ты же коммунист.
— А может, она не за тем пришла?
— А что же ей ещё нужно? Свежий номер "Правды"?
— Давайте спросим?
— Сам вот и спрашивай.
Майор попытался спасти положение, задав прямой вопрос:
— Чего ты хочешь, дура?
— Вас? — ответила английская немка, и её полные, чувственные губы раскрылись в призывной улыбке. Филиппов отшатнулся и перекрестился, а левой рукой нащупал партбилет в нагрудном кармане.
— Вот видишь? — полковник кивнул на фрау, у которой давно уже высохли слёзы. — Ясно и чётко сказала.
— Но, Лаврентий Павлович, я женатый человек. У меня трое детей… А теперь… Из-за какой-то суки…
— О, я, я! — ещё шире улыбнулась валькирия, заставив побледнеть мужественных советских разведчиков. — Со мной в купе ехать один сучка. Это есть Жужу. Вы ходить со мной, будете посмотреть и принимать…принимать… Не знайт слово… Это есть спаниш шпиц.
— Чего? — опешил Берия.
— Она не одна, а с подругой, — злорадно перевёл Виктор Эдуардович. — Приглашает Вас познакомиться. Между прочим, подругу Жужей зовут. И, на всякий случай, предлагает сделать укол. Чтобы не посрамили, так сказать, большевистскую породу. Говорит — целый шприц шпанской мушки вкатит.
— О, я, я! — подтвердила немка. — Это есть шпиц.
Лаврентий Павлович взволнованно погладил себя по лысине, и зашептал заговорщицки:
— Слушай, майор, я женщин люблю и всемерно одобряю, но не до такой же степени. Может, хрен с ним, с международным скандалом? Да неужели не обойдётся без нашей помощи? Ты посмотри на неё — это же танк! Бомбардировщик с двумя подвешенными торпедами! У тебя в карауле никого на замену нет?
