Неужто Дедэ, стоя в хвосте вместе с бродягами и карманниками, продолжал хорохориться?
Позднее, когда Мегрэ стал работать в группе шефа, он получил право ходить по всему зданию.
— Вы уверены, что комиссар все еще занят? Прошло уже более получаса с тех пор, как он пришел сюда. Ему показалось, что все трое обменялись насмешливыми взглядами.
— Надо дождаться, пока он позвонит.
— Но он ведь не знает, что я его жду. А у меня важное поручение. Надо предупредить его.
— Вы, кажется, из квартала Сен-Жорж? И один из полицейских, тот, который писал, посмотрел на документ, лежавший на его столе:
— Жюль Мегрэ?
— Да.
— Придется обождать, старина. Ничем не могу вам помочь.
Из кабинета комиссара не доносилось ни звука. Прошло уже более часа, когда наконец появился комиссар, но вовсе не из кабинета, а с улицы.
— Вы секретарь Ле Брэ?
Наконец-то им займутся. Довольно ему сидеть на скамейке, как просителю!
— Вы были, кажется, ранены?
— Пустяки. Я хотел бы…
— Знаю. Вы хотите допросить некоего Дедэ. Мне кажется, он уже спустился… Жерар, проверьте. Если он там, приведите его ко мне в кабинет. — И к Мегрэ: — Входите, пожалуйста. Я предоставлю в ваше распоряжение мой кабинет.
— Мне нужно также допросить женщину.
— Хорошо. Скажете бригадиру.
Разве в этом было что-то необычное? Мегрэ представлял себе все несколько иначе, но пока он еще был совершенно спокоен.
Просто он не знал еще здешних порядков, и потому все это производило на него такое впечатление.
Полицейский ввел Дедэ и вышел; комиссар последовал за ним, прикрыв за собой дверь.
— Ну, Жюль?
Владелец гаража с улицы Акаций был в том же клетчатом костюме.
С него только сняли, согласно существующим правилам, галстук и отобрали шнурки от ботинок, что придавало ему неряшливый вид. Мегрэ нерешительно уселся за стол комиссара.
— Я рад, что вас не слишком изувечили, — сказал Дедэ. — Можете проверить у этих приятелей: первое, о чем я спросил, когда меня сюда доставили, что с вами.
— Так вы знали, кто я?
— Еще бы!
— А я, — сказал Мегрэ просто, — я знал, что вы это знаете.
— Вы что же, не понимали, что вам морду набьют? А если бы с вами разделались по-настоящему?
— Садись.
— Ладно. Не возражаю, чтобы вы обращались ко мне на «ты».
Мегрэ знал, что здесь принято именно такое обращение с подследственными, но еще не привык к этому.
— Мне еще многое известно, и я полагаю, что мы с тобой сумеем договориться.
— Сомневаюсь, — сказал Дедэ.
— Граф погиб.
— Вы думаете?
— В ночь с пятнадцатого на шестнадцатое ты возил графа в своем «дион-бутоне» на улицу Шапталь и дожидался его, не выключая мотора.
— Не припоминаю.
— В одной из комнат открылось окно, женщина закричала, и раздался выстрел. Тогда ты уехал в сторону улицы Фонтен. Объехал вокруг квартала. Довольно долго стоял на улице Виктор-Массэ, затем еще раз проехал по улице Шапталь, чтобы узнать, не вышел ли Боб.
Дедэ смотрел на него, безмятежно улыбаясь.
— Продолжайте, — сказал он. — Нет ли у вас сигаретки? Эти свиньи отобрали у меня все, что было в карманах.
— Я курю только трубку. Ты знал, зачем граф явился в тот дом.
— Говорите, говорите.
— Ты понял, что случилось недоброе. Назавтра в газетах ты ничего не нашел. Граф не возвращался. На следующий день тоже.
— Очень интересно.
— Ты снова пришел на улицу Шапталь — ничего нового. Затем, догадавшись, что произошло, ты отправился к Ришару Жандро. Не домой, конечно, а в контору.
— Что же я сказал этому субчику?
— Что за приличную сумму, ну, скажем, за пятьдесят тысяч франков, ты согласен молчать. Ведь зная, зачем Боб ходил на улицу Шапталь, ты знаешь, почему его убили.
— Все?
— Да, все.
— Что вы мне предлагаете?
— Ничего. Говорить.
— Что вы хотели бы, чтобы я сказал?
— Граф был знаком с Жандро. Он неоднократно бывал в гостях у молодой девушки. Он был ее любовником?
— Вы его когда-нибудь видели?
— Нет.
— Если бы вы его видели, вы бы не задавали таких вопросов. Конечно, был.
— Скажи, они хотели пожениться?
— Знаете, вы мне нравитесь. Я как раз говорил об этом Люсиль: «Жаль, что он полицейский!» Что за мысль пришла вам в голову — стать лягавым. Это при вашем-то сложении и при том, что вы не бездельник!
