Первое дело Мегрэ - страница 178

Шрифт

Интервал

Заверив монтера в том, что оба его компаньона уехали, один — в Марсель, другой — за границу, Массар сказал, что ему срочно понадобились находящиеся в сейфе ценные бумаги, а так как у него лишь один из трех ключей, то он просит Канеля пойти с ним на бульвар Осман, чтобы помочь открыть сейф.

Монтер колебался. Мотивируя свой отказ, он сказал, что сделать этого не может по техническим причинам.

Массар настаивал. Ничего не добившись, он ушел, предварительно попросив монтера никому не говорить о его визите.

Капель недоумевал и решил все-таки рассказать об этом господину Леруа; тот одобрил его поведение.

Следователь, надо думать, допросил и монтера, который не только повторил сказанное, но даже добавил нечто более важное, о чем не счел нужным уведомить своего хозяина.

А именно: на четвертый день после визита Массара на квартиру Канеля явился в свою очередь второй учредитель ОСС — Анри Лепрен.

После длительного вступления он предложил Канелю пятьдесят тысяч франков, если тот откроет ему сейф. Капель наотрез отказался, и Анри Лепрен, подобно своему предшественнику, стал умолять монтера сохранить этот разговор в тайне, причем пытался во что бы то ни стало вручить монтеру чек на десять тысяч франков в оплату за молчание.

Монтер был непреклонен, и Лепрен ушел, оставив чек на столе.

Капель признался следователю, что не устоял перед искушением и на другой день реализовал чек.

Из всего сказанного явствует, что дело это, в общем, не такое простое, каким его хочет представить пресса.

Но это далеко не все!

Мы вправе утверждать, что в деле участвует еще и третий жулик, и это не кто иной, как сам Моровский.

Моровский — русский эмигрант, никогда не был инженером и всего лишь год проучился в Льежском университете.

В бытность свою в Льеже он за какие-то махинации чуть было не угодил в тюрьму и поспешил уехать в Берлин, где ему пришла в голову идея синтетического сахара. Моровский пытался заинтересовать кое-кого из промышленников своим якобы исключительно важным открытием.

Однажды это ему почти удалось. Но во время опытов один из присутствовавших инженеров изобличил мошенника.

Дело осталось без последствий, поскольку немецким промышленникам было неловко признаться в том, что они попали впросак, доверившись аферисту.

Моровский не пал духом и лишь поспешил сменить арену деятельности.

В Париже он набрел на Массара и Лепрена, которые сразу же ухватились за идею организации общества по использованию изобретения Моровского.

Не слишком доверяя друг другу, трое пройдох заказали для хранения ценных бумаг сейф с тройным замком и поделили между собой ключи.

Кто же из трех жуликов самый ловкий? Кому из них удалось все-таки открыть сейф?

Что хранилось в этом сейфе?

Какие ценности вложили в это дело Массар и Лепрен?

Не нам разоблачать афериста.

В заключение мы можем лишь повторить вопрос: кто же из трех жуликов самый ловкий?

К материалам следствия, кроме фотографий сейфа, трех замков и ключей, был приложен план помещения, занимаемого ОСС на бульваре Осман.

— Ну, что вы об этом думаете? — спросил Жозеф Леборнь, не отрываясь от чтения.

— По-видимому, в этом деле участвовал грабитель. Леборнь пожал плечами и встал.

— Представляете ли вы себе, что такое сейф? Тогда я должен передать вам то, что сказал мне по телефону один из наших видных инженеров, господин Леруа: «Сейф не взломан. В данном случае не был применен ни один из классических приемов взлома. Сейф просто-напросто открыли изготовленными для него ключами».

— Как, по-вашему, сведения, которые сообщил еженедельник о Моровском, достоверны?

— Безусловно. Он, по-видимому, отъявленный жулик — специалист по фальшивым изобретениям.

— А Массар?

— Человек с темным прошлым.

— А Лепрен?

— Бывалый жулик.

— Как вы считаете, легко было проникнуть ночью в контору?

— Не труднее, чем в любое другое помещение: для злоумышленника открыть дверь проще простого.

— Ну, а привратница?

— Тянет за веревку, как все привратницы, и спросонья не слышит, какую фамилию ей назвал вошедший.

— А между собой эти жулики ладили?

— Притворно улыбались, но друг другу не доверяли.