- А почему решили, что он повесился? Вдруг и в самом деле - травы? - под потолком трав никаких не было. Верно, убрали, когда...
- Траву ремнем в два пальца не подвязывают, - рассудительно ответил Рон. - и потом, он ведь написал, так, мол, и так, нет больше моих сил.
- Написал?
- Ну да. Он дневник вел, пер Кельвин. Я-то его не читал, не положено. Его старшина взял, достопочтенный Хармсдоннер, - они стояли на пороге горницы, и каждый ждал, что другой войдет первым.
Никуда не деться, придется принимать хозяйство.
Иеро переступил порог, положил на пол путевой мешок.
- А, может, сначала к источнику сходим? - поторопился предложить Рон. Не очень-то ему тут уютно. Да еще и не освещено помещение.
- К источнику?
- Их много здесь, горячих источников. Очень полезные!
- Замечательно, - Иеро вспомнил, что об этих источниках спутники его по малому каравану вспоминали с предвкушением некоего блаженства.
Источник был у самой границы поселения Но-Ом. Собственно, как предположил Иеро, поселение и строили, исходя из месторасположения источника. Купальня сделана едва ли не тщательнее, чем Дом Совета. Каменные ванны, числом три, были наполнены проточною водой.
- Зимою пар издалека виден. Клубится, и кимосы, Народ Льда, называют это место "там, где вода горит". Сами кимосы воды сторонятся. Боятся растаять, что ли? У них, у кимосов, легенда есть, о снежной девушке. Та растаяла, - Рон подождал, пока Иеро разденется и погрузится в ванну, затем и сам скользнул в соседнюю.
Вода была горячей, едва не обжигающей. И пузырьки в ней поднимались к поверхности и лопались с едва слышным шипением, наполняя воздух сложною смесью запахов - серы, йода, чего-то еще.
Когда он притерпелся, стало приятно. Казалось, вода смывает не только грязь, а и усталость пути, и тревоги. Рон погрузился с головою, еще и еще. Замечательно.
- Вы полежите, пер Иеро. Немного, долго с непривычки тяжело. Первое время после работы зайдешь - выходить не хотелось. А поднимешься, то в глазах темно, звон, слабость. Оттого, сказал пер Кельвин, что кровь от головы отливает и в кожу уходит. Зато зимою потом долго тепло, даже жарко. Некоторые прямо в снег прыгают, растираются. Ничего. Жжет, но хорошо!
Когда Иеро, наконец, вылез из ванны, то увидел, что Рон успел выстирать в отдельной, в специально на то предназначенной, ванне его одежду.
- Здесь отдельная вода, вроде как мыльная. Все сходит разом, любая грязь, да и жир. Я тут развешу одежду, а утром принесу вам.
Пока Иеро надевал новую одежду, ту, что нес с собою, Рон рассказал многое о жизни поселения. О том, где и как работают пионеры. О Народе Льда, что бродит еще севернее. О небесных огнях, что полыхают зимою. О советниках Но-Ома. И еще, и еще, и еще. Видно, не зря его дали Иеро. Не только показать жилье и помочь наладить жизнь на новом месте. Он, Рон, являлся ходячим справочником поселения. Завтра на Совет Иеро придет, уже представляя себе жизнь Но-Ома.
В церковь он пойдет тоже завтра. Новому священнику обычай предписывал принимать Дом Божий с первым восходом солнца. Здесь солнце летом не садилось, но утро все-таки будет завтра.
У порога дома пера Кельвина он распрощался с Роном.
- Завтра за склянку до службы, - условился он о сроке.
Когда дверь закрылась за Иеро, стало немного тоскливо. Не потому, что в этом доме повесился человек: Иеро не был суеверен. Но ему предстояло понять, почему его предшественник, очень знающий священник, верный Сын Церкви избрал столь черную судьбу.
Он толкнул дверь из сеней в горницу.
С бруса свисал ремень, сыромятный, из кожи грокона.
Заканчивался ремень петлею
5
Иеро постоял, прислушиваясь: не таится ли незваный гость в домике? Слух у него острый, это признавали в аббатстве все. Ум нет, а слух - да. Не настолько острый, впрочем, чтобы услышать в десяти шагах биение чужого сердца. Зато свое стучало немилосердно.
Издалека, из бараков доносился обыкновенный шум жизни. Нет, не совсем обыкновенный, что-то в нем Иеро не устраивало, но то потом. И не острым умом до многого можно дойти, если мыслить методично.
