Слово за слово — и между давними врагами завязалась беседа. В Тур англичане и анжуйцы ехали вместе. И за время путешествия граф Сеффолк, возглавлявший английских вельмож, без памяти увлекся синеглазой француженкой.
Дальше все было как в сказке. Ради Маргариты Сеффолк готов был не то что горы свернуть, но даже перечеркнуть все политические расчеты. И он доказал это делами. Да, королю Англии не пристало жениться на бесприданнице, да, бабушка и отец Маргариты Анжуйской были заклятыми врагами англичан, да, Англия нуждается в богатой принцессе, деньги которой подправили бы скверные дела страны, — да, все это тысячу раз было так, но что из этого? Маргарита была так пленительна, так божественно хороша, что Сеффолк, воин, закаленный в битвах, даже начал в ее честь писать стихи. И, раз он оказался способен на такое, то что значили все остальные досадные препятствия? Он не хотел разлучаться с ней, а для этого был только один способ — забрать ее в Англию.
Таким образом, рука дочери французского короля была главой посольства отвергнута. А взамен Сеффолк попросил для Генриха VI руку анжуйской бесприданницы. И сразу же после этого, хотя все посольство было против, послал в Лондон ее портрет — для того, чтоб Генрих поглядел на нее и восхитился.
И Генрих действительно восхитился. Этот молодой король, вступивший на престол девятимесячным младенцем, слыл человеком вялым, слабым, нерешительным. Однако красота Маргариты воспламенила даже его унылую душу. Сеффолк немедленно получил добро, все остальные французские невесты, богатые и знаменитые, получили категорическую отставку.
И так, владыка одной из могущественнейших держав соглашался вступить в брак с бесприданницей и проявлял такое нетерпение, что готов был, казалось, переплыть Ла Манш, чтобы поскорее соединиться со своей нареченной!
Англия пришла в ужас от этого его выбора. Лорды и бароны, уязвленные военными поражениями, считали, что король, утративший почти все, что завоевал его отец, должен быть достаточно умен, чтобы поправить положение страны хотя бы выгодным браком. Генрих кротко возражал: «Разве король Англии настолько беден, чтобы гнаться за приданым? Разве не должен он сам поднять свою супругу на надлежащую высоту?»…
Дядя Генриха, герцог Глостер, особенно противодействовал намечающемуся браку. Но король впервые в жизни топнул ногой и отмел возражения престарелого родича. Он не только женится на очаровательной Маргарите, но и подарит ее безземельному отцу герцогство Анжуйское и Мэн — да-да, подарит в качестве свадебного подношения!
Генрих настоял-таки на своем. Пышная церемония бракосочетания per procurationem[6] состоялась в Нанси, и влюбленный Сеффолк привез влюбленному королю его юную супругу. Затем последовала не менее пышная английская свадьба в Тишфилдском аббатстве, турниры, скачки, разъезды по стране. За роскошными церемониями было как-то забыто то обстоятельство, что Англия, согласившись видеть рядом со своим королем на троне бесприданницу, отнюдь не получила взамен долгожданного мира, — только недолгое зыбкое перемирие.
Но, несмотря на это, в мае 1445 года пятнадцатилетняя Маргарита Анжуйская была торжественно коронована. С самого первого дня ее власть над супругом была так очевидна и так велика, что не приходилось сомневаться: он будет плясать под ее дудку. Юной королеве Англии предстояло свыкнуться со своей новой блистательной ролью. Поначалу она была так ослеплена собственным возвышением, властью, богатством, что не замечала ничего вокруг. От души хотелось ей полюбить холодную туманную державу, ставшую теперь для нее родиной. Обращение «ваше величество» музыкой звучало в ушах Маргариты, и она, как ребенок, наслаждалась этим. Впрочем, разве не для царствования она была рождена? Бабушка, Иоланда Арагонская, только к этому ее и готовила, и теперь Маргарита оказалась на своем месте! Разве мог кто-либо этого не понимать или оспаривать?
Впрочем, врагов было много. Герцог Йорк, завистливый и дерзкий, смел говорить повсюду, что Англия, мол, слишком прекрасная страна, чтобы приносить ее в дар женским глазам, да еще приплачивать за их благосклонность целыми землями. А люди самого низкого звания, слыша это, осмеливались посмеиваться и шептаться о том, что «Генрих за королеву, на стоящую и четырех марок, отдал две провинции». Поступок короля считали сущей нелепицей и даже спрашивали: в уме ли он?
