Мы с Бет двинулись по направлению к школе, машина тети исчезла из виду, а мы пробирались сквозь толпу других детей. Группы, пары, одиночки - всевозможные комбинации. Я была так рада, что Бет находилась рядом со мной. Часть меня хотела схватить ее за руку. Я взглянула на нее и увидела, как она озирается по сторонам, оценивая людей, мимо которых мы проходили. Я очень даже впечатлилась этим. Сейчас она выглядела так, как мне хотелось бы чувствовать себя. Она всегда выглядела так, как мне хотелось бы выглядеть.
"Ты нервничаешь, Эм?" - раздался её шепот.
"Да, - пробормотала я в ответ. - А ты?"
"Чертовски!" - сказала она, улыбнувшись какой-то девушке, проходящей мимо. Я прищурилась и посмотрела на нее. С невозмутимым видом она осматривалась по сторонам, а ее тело выглядело спокойным и расслабленным. Она выглядела так, будто ей было наплевать на весь этот мир.
"Ты издеваешься надо мной, да?" - спросила я, притормаживая перед двойными входными дверьми. Она покачала головой.
"Нет. Ни капли. Если б ты знала, как я хочу поскорей убраться отсюда!" Я усмехнулась и легонько пихнула ее в плечо, а затем мы вошли в школу.
Тому, кто никогда не был в старшей школе[10], она представляется в виде большого страшного монстра. Равно как и для обычного ученика начальной школы ученики средней школы представляют собой нечто вроде какой-то мистической загадки - вот только что они были тут обыкновенными детьми, и вдруг, каким-то таинственным образом, они превратились во взрослых. И между этими сакральными позициями нет ничего общего.
Для учеников начальной школы ученики старшей становится Богами или Богинями, так как они перешли на высшую ступень. Они уже оставили позади себя детство, однако при этом все еще не являются врагами, подобно взрослым. Они просто стараются подражать кому-то и желают жить своей жизнью.
Теперь, когда я стала старшеклассницей, я поняла, какими смешными и нелепыми были все мои предшествующие суждения. Быть подростком - вовсе не значит, что нужно разрушать все вокруг себя. Иными словами, жизнь тинэйджера - весьма сложное дело!
Спустя месяц после начала учебы в старшей школе до меня дошли плохие известия.
Все субботы в нашем доме почти всегда начиналась одинаково. Я просыпалась от рева громкой музыки, доносившейся из стереосистемы, установленной в гостиной. Джордж Стрэйн в очередной раз пытался убедить какую-то наивную молодую девушку, что любит ее. Выбор песни в данном случае был совсем не важен, не важен был и певец - какой бы ни была песня и кто бы её не исполнял, моя мама всегда стремилась помочь исполнителю, старательно добавляя в песню свой пронзительный и крайне фальшивый вокал.
В теории эти действия осуществлялись по весьма простой и несомненно очевидной причине - мама обожала слушать свою музыку и любила делать это громко, очень громко. Подумаешь, что сейчас только семь тридцать утра? Ну и что? Но на самом деле столь ранний концерт предназначался для нас с Билли и должен был оторвать наши задницы от кровати, чтобы составить ей компанию или же просто помочь с работой по дому. А поскольку сейчас мой брат отсутствовал, то эта серенада посвящалась только мне. Надо сказать, что спустя некоторое время я и сама стала довольно хороша в исполнении подобных концертов. Но однажды утром в октябрьскую субботу я проснулась в тишине.
Приподняв голову, я окинула сонным взглядом комнату, сфокусировав внимание на куче одежды, лежащей на полу, потом протерла заспанные глаза, изгоняя из них сон. Как только мои босые ноги встретились с холодным октябрьским утром, я влезла в спортивные штаны и, скользнув ногами в тапочки, вышла из своей комнаты. Остановившись на верху лестницы, я вслушалась в тишину, царящую в доме. Я даже затаила дыхание, чтобы лучше слышать, - ничего, ни единого звука. Если бы я не знала, что к чему, то подумала, что в доме никого нет. Проведя рукой по светлой, спутанной от сна гриве волос, я начала медленно спускаться вниз по лестнице. В гостиной все было так же, как накануне вечером. Единственный признак того, что кто-то уже встал и побывал здесь этим утром, была свернутая газета, которая лежала в глубоком кресле возле двери. Я повернулась и, кинув взгляд на кухню, разглядела ноги матери, торчащие из-за угла, после чего, удивленно подняв брови, двинулась в том направлении.
