Спейд скрестил руки.
— Хватит так хихикать, Ян. Мы здесь по делу, хотя да, я не хочу, чтобы Криспину стало об этом известно.
Хитрая улыбка осталась на губах Яна.
— Тишина, подобная этой, будет тебе стоить, дружище.
— Не сомневаюсь, — иронически ответил Спейд.
Дениз всё ещё поверить не могла, что Спейд втянул в это Яна. У родителя Кости и в лучшие дни не было хорошей репутации, а в худшие он чуть не убил нескольких солдат Кэт.
— Не доверяй ему, он прямиком отправится к Кости и Кэт, — пробормотала она.
Пристальный взгляд Яна, нисколько не оскорблённого обвинением, остановился на ней.
— Нет, если Чарльз не останется в долгу, крошка.
— Какой Чарльз? — повторила Дениз, оглядываясь. А потом она вспомнила. Верно, так и Кости называл Спейда.
— Моё человеческое имя, — сказал Спейд, хотя Дениз уже поняла это.
— Не понимаю, почему ты до сих пор настаиваешь, чтобы тебя называли другим именем, — сказал Ян, качая головой. — Я бы как можно скорее постарался забыть, что мы когда-то были заключёнными, но ты захотел напоминать себе об этом каждый день.
— Помогает оставаться сосредоточенным, — легко ответил Спейд.
— Заключёнными? — Дениз бросила взгляд на Спейда. Он бывший преступник? Как кто-то мог удержать вампира под замком?
— Разве ты не знала, крошка? — промурлыкал Ян. — Там мы и встретились, на рейсе к исправительным колониям Нового Южного Уэльса. Барон Чарльз Демортимер думал, что это ниже его положения — быть прикованным цепью к таким уголовникам, как я, Криспин и Тимоти. Вообрази его ужас, когда, как только мы прибыли, вместо титула надзиратель обратился к нему названием инструмента, которым он должен был трудиться*. Совершенно бессмысленно, что он настаивает на том, чтобы его называли так, после того, как стал вампиром.
По тому, как задёргался мускул на челюсти Спейда, было ясно, что тему он не оценил, но Дениз была заинтригована. Она понятия не имела, что Спейд был и заключенным, и знатным человеком. В определённом смысле, это объясняло некоторые вещи. Спейд буквально излучал опасность, верно, но также он никогда не позволял ей притронуться ни к дверной, ни к автомобильной ручке, мчась открыть их для неё. И его настойчивость в том, чтобы спать в кресле, хотя тем самым он выкидывал себя из своей собственной кровати. Она никогда не слышала, чтобы он повышал голос. Добавить к этому королевский вид, с которым он держался, и она просто должна была догадаться, что он выходец из совсем других обстоятельств, нежели Кости.
— Разве тебе не интересно послушать, что я предложу в обмен на твоё благоразумие, Ян? — спросил Спейд, круто меняя тему.
Ян усмехнулся.
— Конечно.
— Мою собственность в Ключах, которой ты так долго восхищался. Я дам её тебе взаймы на следующее десятилетие. Этого более чем достаточно, чтобы гарантировать твоё молчание.
У Дениз вырвался потрясённый вздох, который оба мужчины проигнорировали.
— Не достаточно, — ответил Ян. — Криспин очень рассердится на меня, если обнаружит моё участие в чём бы то ни было, что там у тебя с ней происходит, таким образом ты должен отдать мне дом, чтобы не остаться в долгу.
— Ты жадный тупица! — вспыхнула Дениз.
Ян бросил неторопливый взгляд в её направлении.
— А теперь ещё и моё самолюбие задето. Это будет стоить вам корабль.
Спейд стрельнул в неё взглядом, заставившим Дениз захлопнуть рот. Жадный ТУПИЦА, мысленно кричала она на Яна.
— Только если у меня будет твоё молчание и сотрудничество, в процессе которого ты позволишь Дениз осмотреть людей, находящихся в твоей собственности, в поисках типа, про которого даже не спрашивай, если она его найдёт.
Ян поднял брови.
— Я узнаю, что сделал этот человек?
Улыбка Спейда была похожа скорее на оскал.
— Нет. Не узнаешь.
Он никогда на это не пойдёт, подумала Дениз, видя лукавство, мелькнувшее в чертах Яна. Но затем он улыбнулся в ответ.
— Я действительно люблю тот дом, Чарльз. По рукам.
Дениз высвободила вздох, наполненный облегчением и осознанием собственной вины одновременно. Теперь она могла добавить дом и корабль к тому, что стоило Спейду помочь ей, а всё потому, что она манипулировала им. Она должна была найти способ расплатиться, даже если бы это означало платить взносы в течение следующих тридцати лет.
