Первая гражданская война в Риме - страница 90
Нельзя не признать определенной логичности этой конструкции. Но вряд ли можно полностью отвергнуть данные о трениях Сертория с другими деятелями марианского режима. Его недовольство избранием совсем еще молодого и менее опытного Мария Младшего вполне вероятно. К тому же, в условиях поражений было бы странно отсылать человека, хорошо зарекомендовавшего себя как военачальника. В таких людях марианцы явно не ощущали избытка, и куда более логично предположить, что причиной его отъезда стали именно разногласия с другими principes factionis, причем разногласия явно не принципиального характера. Мария Младшего, как мы увидим, в вялости обвинять не приходилось: по словам Веллея Патеркула (II. 26. 1), он «никогда не ронял славы своего имени». Серторий же, выступая со своей критикой, видимо, намекал, что уж он-то сумеет принять нужные меры (Konrad 1994, 78). Однако со смертью Цинны влияние Сертория явно ослабело (Spann 1987, 38). Тем не менее некоторую компенсацию он все же получил, поскольку был облечен не пропреторскими[905], а проконсульскими полномочиями, поскольку Плутарх (Sert. 6.6) называет его άνθύπατος. Зафиксирован его проконсульский ранг и в эпиграфике[906].
Марианцы энергично набирали новые войска (Арр. ВС. I. 86. 393). Еще до прибытия в Рим Серторий навербовал 40 когорт[907]. Следует отметить, что сведений о сопротивлении набору в источниках нет. В армию стали записываться ветераны Мария (Diod. XXXVIII. 12), — ведь сражаться предстояло под знаменами его сына. Для удовлетворения финансовых нужд консулы пошли на такую чрезвычайную меру, как конфискация храмовых сокровищ (Val. Max. VII. 6. 4) — после взятия сулланцами Пренесты осенью 82 г. там будет захвачено из этих средств 14 000 фунтов золота и 6000 фунтов серебра (Plin. NH. XXXIII. 16).
Стремился пополнить армию за счет италийцев и Сулла. Его вербовщики иногда даже сталкивались с вербовщиками марианцев (Diod. XXXVIII. 13). Однако последние имели больше успеха, и попытка провести набор в италийских общинах не дала Сулле тех пополнений, на какие он рассчитывал[908]. О трудностях, с которыми была связана вербовка новых воинов, косвенно свидетельствует эпизод, когда Красс, которому поручили провести набор в земле марсов, попросил дать ему охрану, т. к. дорога к марсам проходила вблизи неприятеля (Plut. Crass. 6. 3-4). В лучшем положении находился Помпей, пополнявший армию за счет преданных ему обитателей Пицена.
Чтобы по возможности ослабить сопротивление италийцев, Сулла на рубеже 83 и 82 гг. заключил договор со многими италийскими общинами о сохранении за ними прав римского гражданства, включая ius suffragii (Liv. Per. 86: Sylla cum Italicis populis. ne timeretur ab his velut erepturus civitatem et suffragii ius nuper datum, foedus percussit). Судя по событиям 82 г., это соглашение принесло свои плоды, поскольку италийцы в целом заняли выжидательную позицию. В историографии высказывалось мнение, что самниты были явно исключены из договора[909]. Однако действие договора, надо полагать, распространялось только на тех, кто прислал к Сулле своих представителей, а самниты могли не решиться на это — опасаясь, например что послов возьмут в заложники. Не исключено также, что они выдвинули какие-то условия, которые будущий диктатор принимать не захотел, а потому самниты не пошли на соглашение. Так или иначе, массовые расправы Суллы с ними в 82 г. показывает, что римскими гражданами он их не признавал. Посему не приходится удивляться, что отряд самнитов оказался в составе армии Мария Младшего уже весной 82 г.
Следует отметить, что этот договор демонстрировал отказ Суллы от бескомпромиссной позиции 88 г., когда причиной конфликта стало именно его полное нежелание идти хоть на какие-либо новые уступки италийцам. Однако последующие события, очевидно, убедили будущего диктатора в том, что такая позиция чревата опасными последствиями[910].
По-видимому, еще до открытия кампании 82 г. начался переход на сторону будущего диктатора видных сенаторов и действующих магистратов. Первым в их числе следует назвать консула 91 г. и цензора 86 г. Луция Марция Филиппа