В заключение можно сказать, что нобили встречались как среди сулланцев, так и среди их недругов, но в целом позицию знати лучше всего продемонстрировало поведение сената в 85 г., когда он пытался предотвратить гражданскую войну. И хотя большинство patres вряд ли были нобилями, инициатива исходила от Валерия Флакка — человека, чья родовитость не вызывала сомнений, отпрыска старинной патрицианской фамилии, который наверняка выражал не только собственную позицию — ведь если бы знать была недовольна ею, это наверняка нашло бы отражение в источниках. Посему вряд ли можно считать Суллу «аристократическим генералом» (Трухина 1986, 53). Как резонно замечают Ф. Кассола и Л. Лабруна, «сулланцы и антисулланцы составляли меньшинство, не соблюдавшее правил игры, на которое поэтому без особой симпатии взирали прочие нобили» (Cassola, Labruna 1991, 317). Среди же тех нобилей, которые играли активную роль в гражданской войне, большинство составляли достаточно молодые люди, вероятно, надеявшиеся в ходе bellum civile добиться для себя куда большего, нежели в условиях мира.
УЧАСТИЕ РАБОВ В ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЕ
Естественно, что рабы не представляли собой ни в политической жизни Рима вообще, ни во время гражданской войны в частности сколь-либо самостоятельной силы. Однако мы могли видеть, что их участие в событиях было достаточно заметным. Их обрекало на это прежде всего положение исполнителей воли господ — в таком качестве они использовались еще во время гракханского движения, причем обеими сторонами (Plut. Tib. Gr. 18.3; C.Gr. 14.4; 17. 2-3; App. ВС. I. 26. 117). Рассмотрим сначала случаи их участия (или попыток привлечения к таковому) в крупных столкновениях 88―82 гг.
При описании взятия Рима Суллой в 88 г. источники упоминают об обещании Марием свободы тем рабам, которые примут участие в бою на их стороне. По Плутарху, на этот призыв откликнулось всего трое, по Аппиану же и вовсе ни одного (Plut. Маr. 35.7; Арр. ВС. I. 58. 262-263). Аппиан пишет, что в 87 г. Цинна, терпя поражение от сторонников Октавия, «пустился бегом по Городу и стал сзывать к себе рабов, обещая им свободу (άνα τήν πόλιν εθει τούς θεράποντος έπ’ ελευθερία συγκαλών). Но ни один раб к нему не присоединился» (ВС. I. 65. 293).
Как будто бы более удачлив оказался Марий, который, если верить древним авторам, после высадки в Италии в 87 г. набрал в Этрурии целую армию из невольников. По словам Флора (III. 21. 11), он «легко собрал войско, вооружив рабов и — о ужас! — [открыв] эргастулы» (servitia — pro nefas! — et ergastula armantur). О том же пишут и другие античные авторы (Plut. Маr. 41.4; de vir. ill. 67.4).
Еще один примечательный эпизод произошел, если верить античным авторам, уже во время осады Рима Цинной и Марией. Цинна будто бы объявил через глашатаев (κήρυκας), что все рабы, которые перейдут на его сторону, получат свободу, и многие откликнулись на его призыв (Арр. ВС. I. 69. 316; de vir. 111. 69.1). Когда же совет пообещать свободу рабам, которые примут участие в обороне Города, дали консулу Октавию, тот гордо отказался (Plut. Маr. 42.4).
Наконец, некоторые античные источники отводят рабам значительную роль в осуществлении марианских репрессий. По словам Плутарха, «многих они убили по приказу или по знаку Мария (ούτοι πολλούς μέν άπό φωνής, πολλούς δ’ άπό νεύματος άνήρουν προστάσσοντος αύτοΰ)» (Mar. 43.5), причем многие будто бы успели уже стать людьми влиятельными (ισχυρούς) и богатыми (πλουσίους) (Sert. 5.7). Аппиан приписывает бесчинства людям Цинны (ВС. I. 74. 343). Эксуперанций уверяет, будто знать избивали по произволу беглых невольников (4. 28Z: nobilitas omnis ad fugitivorum trucidaretur arbitrium). Закончилось все это, как уже говорилось, уничтожением вчерашних рабов Серторием по приказу Цинны (см. с. 185-189).
Последнее упоминание о сколь-либо заметной роли рабов в ходе bellum civile относится к событиям в Африке в 84 или 83 г., когда марианский наместник Фабий Адриан будто бы пытался завладеть regnum в еврейской провинции, опираясь на рабов (Oros. V. 20. 3; Ps.-Ascon. 241 St., см. с. 326-327).
