Возвращения Александра я ожидал в шатре, слушая меж тем терзавших меня демонов.
Я отвечал им: «Ну и что с того, он попросту взял наложницу. У Дария их было больше трех сотен. Какое мне дело до этого? Любой другой царь женился бы еще до встречи со мною; с самого начала мне пришлось бы делить его кто знает, со сколькими, терпеливо ожидая ночи, когда он отнесется ко мне с благосклонностью».
«О да, — отзывались демоны. — Но давным-давно минули дни, когда ты следовал желаниям своего хозяина. С тех пор у тебя был не господин, но возлюбленный. Приготовься, Багоас, ты еще даже не понимаешь всего. Подожди, пока он не явится в постель. Вообрази, что он приведет ее с собою».
«Пусть даже так, — возражал я демонам. — Но он господин мне, и служить ему я был рожден. Он никогда не отвергал любви, и я не возьму ее обратно, хоть она испепелит мою душу, подобно водам Реки Испытаний. Пусть все остается как есть. Ступайте, демоны, и смейтесь над кем-нибудь другим».
Пир продолжался необыкновенно долго. Неужели Александр до сих пор торгуется с ее родичами? Наконец я заслышал голос царя, но с ним шли полководцы, чего я ожидал менее всего. Как бы поздно ни было, все они вошли и тут же принялись спорить с Александром, оставаясь во внешнем покое. Хорошо хоть, я слышал их речи; у меня было время справиться с потрясением от того, что я услыхал. Поначалу я отказывался верить собственным ушам.
Наконец все удалились, и остался один лишь Гефе-стион. Они с Александром говорили слишком тихо, чтобы я мог слышать. Потом он также вышел, и Александр откинул занавес, скрывавший кровать и меня рядом с нею.
— Не стоило ждать. Надо было передать с кем-нибудь послание для тебя.
— Ничего страшного, — ответил я и добавил, что воду для ванны вот-вот принесут.
Александр расхаживал взад-вперед. Неудивительно. Я знал: он не станет носить в себе новость, попросту не сможет удержать ее.
— Багоас…
— Да, Александр.
— Ты видел дочь Оксиарта, Роксану? Ее представили сразу после танца.
— Да, Александр, и мы все говорили о ее красоте.
— Я должен жениться на ней.
Да, просто замечательно, что я был к этому готов! Царь просто не вынес бы очередного изумленного молчания, это стало бы слишком тяжким испытанием, по-моему.
— Будь же счастлив, господин мой. Воистину, она жемчужина дня.
Согдианка! Дочь какого-то вождя! Бесполезно уповать на то, что Александр еще не успел спросить о ней, а завтра проснется в своем уме. Мне было ясно: все уже решено.
Мои слова обрадовали Александра. У меня было достаточно времени, чтобы заготовить их.
— Все против, — заявил он. — Один лишь Гефести-он поддержит меня, но в душе он тоже не согласен.
— Господин, они всего лишь считают, что никто, вообще никто в этом мире не достоин тебя.
Александр горько рассмеялся:
— Ну, нет! Они хоть сейчас готовы посадить в повозку и прикатить сюда какую-то македонскую девицу, которую я и в глаза-то не видел! Вот она-то была бы достойна… Роксана. Что значит это на персидском?
— Звездочка, — отвечал я. Александр порадовался и этому.
Принесли воду для ванны, и я ухватился за возможность поговорить, раздевая царя. Когда рабы вышли, он произнес:
— Я давно уже понимал, что обязательно должен жениться в Азии. Это необходимо. Наши народы должны примириться. Это единственный выход: как раз то, что им придется принять, хотят они того или нет.
— Да, Александр, — ответил я, думая про себя: «Что, если не примут?»
— Но с тех пор, как это пришло мне в голову, я еще не видел женщины, с которой мог бы ужиться, — вплоть до сегодняшней ночи. Ты когда-нибудь видел равную ей?
— Никогда, повелитель, даже в гареме у Дария. — Думаю, это действительно так, если не брать в расчет ее руки. — Конечно, я никогда не видел царицы. Мне не разрешили бы. — Я сказал это, чтобы уверить Александра: Дарий ни разу не приводил меня к ней.
