– Когда вы видели его в последний раз? – спросил Нико.
Взгляд у женщины расфокусировался.
– Он ушел, когда был еще совсем маленьким, – с тоской произнесла она. – Он тогда учился в третьем классе. Разве в таком возрасте убегают из дома? Он сказал, что вернется к обеду, поэтому я ждала. Он любит бутерброды с арахисовым маслом, печенье и «Кул-эйд». Он скоро вернется, к обеду… – потом она посмотрела на меня и улыбнулась. – Боже мой, Лука, вот ты где. Ты стал таким красивым, у тебя глаза, как у отца.
Она повернулась к картинкам с изображением Гермеса над раковиной.
– Вот что значит хороший человек. Да, в самом деле. Знаете, он меня навещает.
Часы в соседней комнате все тикали и тикали. Я стер арахисовое масло с лица и умоляюще посмотрел на Нико, как бы говоря: «Теперь мы можем уносить отсюда ноги?»
– Мадам, – сказал Нико. – Что… э-э-э… что у вас с глазами?
В самом деле, взгляд у женщины был какой-то странный, точно она взирала на мир через калейдоскоп.
– Ну, как же, Лука, тебе же все известно. Это случилось незадолго до твоего рождения, так ведь? Я всегда отличалась от остальных, потому что могла видеть через… как-там-его-называют…
– Туман? – догадался я.
– Да, дорогой, – она ободряюще кивнула. – Мне предложили важную работу, вот насколько я была особенная!
Я быстро глянул на Нико и понял, что он озадачен не меньше моего.
– Что за работа? – спросил я. – Что случилось?
Миссис Кастеллан нахмурилась и замерла с ножом в руке, не донеся его до бутерброда.
– Боже мой, ничего не вышло, да? Твой отец меня предупреждал, пытался отсоветовать, говорил, это слишком опасно. Но мне пришлось, это же моя судьба! А теперь… Я никак не могу избавиться от этих образов, они стоят перед глазами. Из-за них все как в тумане. Хочешь печенья?
Она вытащила из духовки противень и переложила с десяток угольно-черных комков шоколадного теста на стол.
– Лука так добр, – бормотала миссис Кастеллан. – Знаете, он ушел, чтобы меня защитить. Сказал, если он уйдет, чудовища не будут мне угрожать. Я говорила ему, что чудовища не опасны! Они целый день сидят у дома, вдоль дорожки и ни за что не войдут внутрь, – она подняла с подоконника игрушечную Медузу горгону. – Правда, госпожа Медуза? – она широко мне улыбнулась. – Я так рада, что ты вернулся домой. Я знала, что ты меня не стыдишься!
Я поерзал на стуле. Наверное, восьмилетний или девятилетний Лука так же сидел за этим самым столом, только-только начиная понимать, что с его матерью что-то не так.
– Миссис Кастеллан, – проговорил я.
– Мама, – поправила она.
– Хм, да. Вы видели Луку после того, как он ушел из дома?
– Ну конечно!
Не знаю, говорила ли она правду, или фантазировала. Судя по тому, что я увидел, она принимала за Луку даже почтальона. Но Нико резко подался вперед и спросил:
– Когда? Когда Лука в последний раз заходил?
– Ну, это было… О, боже… – на ее лицо набежала тень. – В последний раз он так изменился. Шрам. Ужасный шрам, а его голос дрожал от боли.
– А его глаза, – подсказал я, – стали золотыми?
– Золотыми? – женщина моргнула. – Нет, что за глупости. У Луки голубые глаза, прекрасные голубые глаза!
Итак, Лука действительно здесь побывал, и это случилось до прошлого лета – до того, как он превратился в Кроноса.
– Миссис Кастеллан? – Нико тронул женщину за руку. – Это очень важно. Он просил вас о чем-нибудь?
Она нахмурилась, как будто пытаясь вспомнить.
– О… о моем благословении. Ну, разве это не мило? – она неуверенно посмотрела на нас. – Он хотел пойти к реке и сказал, что ему нужно мое благословение. И я его благословила, разумеется.
Нико торжествующе на меня посмотрел.
– Спасибо, мадам. Это все, что мы хотели…
Миссис Кастеллан ахнула, согнулась пополам, противень с грохотом упал на пол. Мы с Нико вскочили с мест.
– Миссис Кастеллан? – позвал я.
– А-А-А-А-А, – женщина выпрямилась. Я резко отпрянул, едва не повалив кухонный стол, потому что ее глаза горели зеленым огнем.
– Мое дитя, – ее голос стал скрипучим и низким. – Я должна его защитить! Гермес, помоги! Только не мое дитя! Только не такая судьба, нет!
Миссис Кастеллан вцепилась в плечи Нико и принялась его трясти, как будто от этого он бы ее лучше понял.
