Но что будет, если Катипап ответит отказом? Этого Катя не знала, слишком плохо она понимала, что происходит вообще. Кто такая Развоплощенная? То есть, уже вроде бы ясно, что это вторая ипостась Кутияны, но почему ее так называют? Почему она находится в Иване? И почему ее нельзя выпускать в то время, когда будет снято заклятие с тела Катерины?.. И это только основные вопросы! Катипап, конечно, знает гораздо больше нее, но, похоже, и ему не все ясно. Зато, вполне очевидно, ему понятно одно: в случае отказа все будет очень плохо. А скорее, просто ужасно!
Катя заметила, как встретились взгляды ведьмака и папы. Между «братьями» словно шел незримый разговор. Обратила на это внимание и Кутияна.
– Э! – крикнула она. – Прекращайте свои перемигивания! Отшельник, я считаю до трех, и если не получу ответа… – Уточнять ведьма не стала и начала обещанный отсчет: – Раз…
Катипап подобрался, даже будто бы стал ниже ростом. Его глаза напряженно забегали между ведьмой, телом дочери и самой Катериной в Катиной «оболочке». Папа же пристально посмотрел на Катю, словно призывая к чему-то подготовиться. Катя затаила дыхание.
– Два… – произнесла Кутияна.
Катипап стал похож на футбольного вратаря перед одиннадцатиметровым ударом. Папа, напротив, будто готовился пробить пенальти. Остальных Катя не видела, хоть и заметила легкое движение слева, там, где стоял Лешка.
– Три! – «выстрелила» ведьма.
– Нет! – выплюнул Катипап.
– Катя, в себя! – выкрикнул папа.
Катя его поняла. Она уже почувствовала папино касание, готовое помочь ее сущности перейти в родное тело, сжала уже в тугой комок свое сознание, готовясь выбросить его из Ирины, как вдруг услышала свирепый вопль Кутияны: «Стоять!» и увидела растопыренные пальцы ведьмы, вытянутые в ее сторону. С острых кончиков покрытых блестящим черным лаком ногтей сорвались ярко-лиловые, похожие на ветвистые молнии стрелы. И в тот же миг наперерез им бросился чей-то стремительный силуэт.
Глава двадцать вторая, в которой все происходит очень быстро и на первый взгляд не очень понятно
Дальше все происходило столь быстро, что лишь позднее, очухавшись и придя в себя, Катя смогла более-менее последовательно воссоздать в памяти и осознать те события.
Метнувшимся под лиловые стрелы силуэтом оказался Лешка. Молнии, столкнувшись с телом парня, тут же оплели его подобием светящейся паутины, и Лешка, застыв в позе стремительного броска, рухнул на землю. «Паутина» мгновенно исчезла, но мальчик так и остался лежать на земле с вытянутыми руками, словно все еще готовыми вцепиться в Кутияну.
Катя, ошеломленная увиденным, почти уже по инерции выскользнула из тела Ирины, и, подхваченная папиным импульсом, в тот же миг перелетела в свое родное тело. Отсюда ей было гораздо лучше видно зависшее в воздухе тело Катерины, к которому теперь была протянута левая рука ведьмы. Правую же та нацелила на Ивана.
– Екатерина! – закричал Катипап. – Как только…
Закончить он не успел. Из пальцев левой руки Кутияны опять вырвались лиловые стрелы молний и тут же опутали тело Катерины, которое, дрогнув, стало падать. Катя почувствовала, как ее голова словно взорвалась изнутри, перед глазами поплыли цветные круги. Она догадалась, что это было последствием выбросившейся из ее сознания сущности ее второй ипостаси. И едва тело Катерины коснулось земли, «сестренка» уже была в нем и быстро вскочила на ноги.
А ведьма в черном платьем, не догадываясь еще, что опоздала, «стреляла» уже молниями в Ивана. Митрофанов дернулся, в глазах его застыло недоумение, он завертел головой.
Папа же вместе со своим «двойником» и Пеленой со всех ног мчались к Кутияне. К ней же бросилась и Катерина.
Катя же, все еще частично пребывая в ступоре, замерла на месте. Неподвижными, кроме нее, оставались лишь Ирина и Наталья, причем Ирина так стояла недолго – колени ее вдруг подогнулись, и девочка безжизненным кулем свалилась на землю. Катя, испугавшись за подругу вначале, быстро успокоилась, вспомнив, что она, покидая Ирино тело, так и не разблокировала ее сознание, что было даже к лучшему, ведь ей еще никто
