— Да на проводах-то мы все гульнуть мастера… — не стал выяснять подробностей Успенский. — А в жизни-то тебе лишку нельзя никак, пропадешь на нашей снайперской работе.
Пан не стал отвечать, увлекшись рассматриванием улицы, на которую они вышли, отбившись от сутенера. Несмотря на поздний вечер, а может быть и благодаря ему, людей на тротуарах было много, а по середине улицы даже проезжали автомобили, водители которых неизвестно откуда доставали бензин, ставший стратегическим сырьем и дефицитом для частных лиц с первых же дней войны. К удивлению Пана, среди прогуливающихся было очень много мужчин вполне призывного возраста. Они фланировали неспеша по тротуарам, стараясь прижиматься поближе к домам, заложив руки в карманы, надвинув на брови или заломив на затылок широкополые шляпы, в каких на «материке» ходили разве что инженеры и ученые. Еще больше было женщин и — почему-то — молодых подростков, шныряющих между прохожими с ловкостью цирковых обезьян. Внимательным взглядом снайпера, пусть и начинающего, Пан отметил, что пестрота и разнообразие нарядов компенсировалась отнюдь не первой свежестью брюк, пиждаков, платьев и жакетиков, ботинок и туфелек на острых, длинных каблуках.
Упомянутые старшим сержантом продажные женщины легко бросились в глаза своим развязным поведением. Никто из них не прятался боязливо в сторонке, не прикрывал стыдливо лицо, наоборот, они выставляли себя напоказ, иногда приставая к прохожим, задевая их дерзкими шутками и смешками. И хотя Пан не понимал ни слова, так и не справившись до сих пор с военным разговорником, полученным уже по эту сторону океана, смысл того, что говорили проститутки улавливался легко.
К удивлению Пана ни негров, ни китайцев, которые, как говорили на политинформациях, преобладают среди городского населения, он сразу не увидел, и только через несколько минут смог вычленить несколько негритянок, даже, скорее, мулаток, среди проституток, да еще пара подростов с черной кожей сновала туда-сюда, толкаясь и обзываясь со своими белыми сверстниками.
— Не их район, — пояснил Успенский, когда Пан обратился к нему за разъяснениями. — Тут все живут отдельно. Один квартал для белых, другой — для негров, а уж китайцы вообще отдельно от всех поселились. Но в негритянский район мы сегодня не пойдем, да и вообще там нечего делать, в этой помойке…
— А как же интернационализм? — поинтересовался вновь не к месту Пельмень. — Мы же должны ко всем одинаково относиться…
— Это я должен ко всем одинаково относится, — ответил Успенский, — но вот смотрю на тебя и относиться хорошо начинаю к Пану. Догадайся — почему?
Пельмень засопел, громко шмыгнул носом, напрягся, но говорить ничего не стал, видимо, сообразив, наконец-то, что спорить с начальством — себе дороже.
— Пойдемте, ребята, для начала в бар, — скомандовал старший сержант, — ты, Пан, расслабься чуток, здесь поспокойнее, чем в развалинах, да и сразу заметно, если кто вооружен. Хотя, говорят, тут у каждого второго пистолет дома имеется.
— Да-да, я читал, что абсолютно официально разрешена продажа оружия, — поддакнул Пельмень, — вот только зачем людям все эти пистолеты?
— Я тоже думаю, зачем им оружие. если они им пользоваться не умеют? мв-то уже здесь прогуливаемся… — подмигнул Пану Успенский и поторопил, — давайте, давайте, двигайтесь, тут только в самом конце улицы приличное заведение.
— А это чем плохо? — ради любопытства поинтересовался Пан, кивая на переливающуюся огнями вывеску совсем рядом от них.
— Да там ни водки, ни закуски порядочной, — засмеялся Успенский. — А их виски ты, пожалуй, пить не будешь, пойло такое, что самогон моего дядьки из рязанской губернии ему сто очков форы даст.
— Ну, такую дрянь и в самом деле пить не стоит, — согласился Пан.
А Пельмень опять не сдержался:
— Виски пьют с содовой водой, маленькими глотками, тогда только можно почувствовать вкус и аромат напитка…
— Слышь, ты нам свою начитанность не показывай, — попросил Успенский. — Сам-то пробовал? с содовой и маленькими глотками? Ну, так и не издевайся над народом…
— Но я и не думал издеваться… — запротестовал было Пельмень, но ни сержант, ни Пан его не слушали, сжав в тесную «коробочку» между собой и проталкивая по улице.
